>> Кондитерская Sakuranbo

Саотоме-сан, судя по всему, радовалась этой поездке куда больше, чем сама зачинщица. Во всяком случае, когда наставница с радостным криком побежала к озеру, Азарни продолжила спокойно идти, лишь на секунду настороженно замерев от неожиданного резкого звука. Она смотрела по сторонам - все те детали, которые попали в объектив того, кто снимал для коллекции открыток, были в точности такими, как на фотографиях, но кроме этого в парке оказалось и множество иных замечательных вещей, способных приковать к себе взгляд любителя прекрасного.
Подойдя наконец к пруду, девочка остановилась рядом с Саотоме-сенсей.
- Не знаю, - пожала плечами Безымянная. - Я никогда особенно не интересовалась ботаникой. Но здесь действительно красиво... куда лучше, чем я думала, глядя на фотографии.
Взгляд девочки заскользил по водной глади, перейдя к храму и, затем, к небу, где солнечные лучи пробивались через очередное облако, пытающееся загородить им путь к земле. Неожиданно в голову девочки пришла мысль, заставившая почувствовать наконец весь холод ноябрьского воздуха.
- Наверное... Ясу здесь понравилось бы, - взгляд Азарни словно остекленел, но через несколько секунд яркое пятно, попавшее в поле зрения, заставило ее вздрогнуть и прийти в себя. - О? Воздушный шар!
Девочка вскинула левую руку, так что кожаный шнурок в очередной раз сполз чуть ниже запястья, обнажая черные буквы Истинного Имени. Большой воздушный шар с куполом, выкрашенным в красный и оранжевый цвета медленно поднимался над парком, вознося в небо своих пассажиров.

Она напомнила ему серое грозовое небо; небо глубокой осенью, затянутое пеленой облаков, без просвета, без возможности пробиться солнечному лучу.  Вся безнадежность осени была сконцентрирована в ее взгляде. Он иногда видел такие взгляды в небольшой больнице, где проходил практику во времена своего обучения. Но больница на, то и больница, там безнадежность и отчаяние казались естественной составляющей атмосферы, там они пропитали стены и, чем старше была больница, там острее чувствовалось это.
«Зачем ты идешь учиться на врача? Для этой профессии нужно иметь хоть каплю, сострадания к окружающим, а в тебе я ее не наблюдал».  В нем и правда этого сострадания было очень мало – возможно где-то глубоко внутри, глубоко в сердце, щепотка на кончике ножа.
Пронзительный крик птицы в небе, шорох воды, люди и их голоса, шелест листвы – все это осталось как будто за толстым стеклом, а здесь лишь вакуум, пустота, холод. Разряженный воздух, морозные змейки напряжения, бегущие по позвоночнику вниз и вверх, колкая боль, будто тонкие иголочки прикасаются к коже, на запястье. Все вокруг него превратилось в обрывочные факты, наперегонки вспыхивающие в сознании. Но лишь на минуту. На одну, удивительно долгую минуту, все вокруг него раздробилось на отдельные фрагменты и даже дышать стало странно тяжело.

А после стекло исчезло, и вакуум заполнился воздухом, звуками и холодным ветром. Тиа тряхнул головой, так что темная челка закрыла глаза, глубоко вздохнул, удивляясь тому насколько свеж воздух. Незамеченная ранее девушка вдруг потеряла сознание, упала на землю.
- Ты…
Брови молодого человека взметнулись вверх, воспаленное чувство любопытства всколыхнулось, как может всколыхнуться встревоженная речная гладь. Лимит его любезности, как оказалось, был исчерпан еще утром, и сейчас он лишь с безграничным изумлением смотрел на разворачивающуюся картину, пытаясь успеть за происходящим, но катастрофически не успевая.

Это странное ощущение, странное состояние… Как будто туман забирается прямо под кожу, струится по венам и дышать становится труднее; этот туман не имеет аналогов, его не с чем сравнить и неслучившийся врач в его сознании протестует против происходящего. Где-то в районе запястья колет и где-то внутри есть уверенность, что это та ниточка тумана, но обосновать ее нет возможности, одна холодная уверенность, не подкрепленная доказательствами.
И как это понимать?
- Так не бывает...
Она прижимает ушки к голове, глаза расширяются, как будто случилось что-то ужасное.

Юноша раздраженно мотнул головой, усилием воли, заставляя себя сосредоточиться на происходящем и не погружаться в себя, туда, где холод и нити туманного цвета и совершенное непонимание. 
- Как не бывает? – в его голосе едва заметное мелькнуло раздражение, но после стихло. – Что происходит?
Он усилием воли заставил себя расслабиться хотя бы внешне, следя взглядом за двумя девушками, но не делая попыток приблизиться и помочь. В его сознание бил набат, оповещая, что здесь что-то не так и справиться с ним не могло ничего.

Никогда еще не захватывало его такое странное ощущение, будто все вокруг и его жизнь «до» рассыпаются, крошатся, и растворяются в холодном воздухе без остатка. Все что он понимал, все что осознавал и знал, казалось бы наверняка – в пустоту, в мелкую крошку, не оставляя после себя никакой правды. Любого человека такое положение вещей выбило бы из колеи, и он беспомощно замер на месте, чувствуя, как почти электрическое напряжение бежит по нервам, заставляя дышать через раз.
Девочка, кажется, прикусила губу – по подбородку скользнула алая капля крови, яркая и притягивающая взгляд. Он любил время от времени изучать людей, издалека, пытаясь понять, что ими движет, и какие эмоции они испытывают;  любая эмоция отражалась каким-то образом на лице, как бы хорошо ее ни прятали, а значит, могла быть прочитана. Странная девочка, в которой боль сплелась с тревогой, и этот дуэт сейчас полностью охватил ее. Боль и тревога, боль и непонимание, боль, много боли. Он мог ошибаться, но выяснять это сейчас не желал.
Что, черт возьми, происходит?
Внезапно что-то мелькнуло в ее взгляде, не оставляя ни капли задумчивости.
- Развернуть Систему, - поднятая рука, почти приказ в голосе и …
Мир начал изменяться.
Иногда ему снились сны, странные и не очень – они забывались под утро, растворяясь в свете солнечных лучей, запутавшихся в простынях. В тех снах было много тумана и серебра, и нитей, разрезающих воздух. В принципе это все что он мог вспомнить, только туман и серебро, а еще наверно атмосферу – тревога и сила, буквально пульсирующие вокруг, как сердцебиение мира. Но, то были сны, а значит просто выдумка немного больного разума. И сейчас ему казалось, что он еще спит.
Густой туман, оседающий на легких, в котором беспомощно увязает взгляд и почти тесно находиться. И звук воды, плеск ее всюду, словно ничего не осталось кроме нее. Наверно впервые в жизни он почувствовал себя совершенно беспомощным, замерев в этом тумане, напротив двух девушек, одна из которых все еще была без сознания, а вторая излучала непонятную силу, вместе с изумлением и страхом – безумный коктейль эмоций.
Тиа закрыл глаза, вынуждая себя успокоиться, не смотря на все его протестующее существо, требующее объяснений, сопротивляющееся происходящему.
- Кто ты такой?
Губы скривились в усмешке, он открыл глаза, сохраняя в себе хрустальное спокойствие; огляделся по сторонам, пытаясь понять, насколько реален окружающий мир, и не является ли он порождением нездорового разума. Мир никуда не исчез.
Кто я? Никто. А вот кто вы?
Два шага вперед, стремительно и без раздумий. Холодными пальцами до тонкой кожи, до линии крови на подбородке. Отстраниться от беспомощности, от непонимания (туман, холод, нити, нити…), от, разгорающейся яркой вспышкой, боли в запястье – так бывает когда режут по живому.
- Что происходит? – лучшая защита нападение, а именно поэтому льда в голосе стало столько, что им можно было вполне понизить температуру окружающей среды на пару градусов.

Отредактировано Tia (2010-05-06 15:41:15)

Легкое прикосновение - словно язык пламени скользнул по коже, разбивая, сметая едва выстроенные логические конструкции в глубинах рассудка. По позвоночнику девочки пробежала легкая дрожь. Нельзя было проявлять слабость, проявлять столь естественную покорность - нельзя было закрывать глаза в собственной Системе, стоя едва ли не на коленях перед незнакомцем. Азарни опустила ресницы и не стала отстраняться от его руки. Если закрыть глаза, можно на секунду - всего одну короткую секунду, - поверить, что не было кошмара, сломавшего всю жизнь, можно представить, что рядом с ней стоит ее Жертва.
Ясу...

- Откуда? - голос рыжей звенит от злости, когда та касается ссадины на лице Бойца.
Азарни сидит на подоконнике школьного коридора и молчит, усмехаясь едва заметно. Рыжая замахивается на нее так, словно хочет ударить по щеке, но опускает руку.
- Я спрашиваю - откуда? Мне придется все сегодня повторять по два раза? - Ясу негодует, едва ли не ногами топает в ярости. - Какого черта, Азарни-тян?! Что с тобой в последнее время творится? Я беспокоюсь, в конце-концов!
Накамура лукаво смотрит на свою Жертву, склонив голову немного на бок, и ждет, пока мимо пройдет группа галдящих младшекласников - еще достаточно юных, чтобы сбиваться вот в такие стайки даже в школе Семи Лун.
- Ничего. Упала с лестницы, вот и все - ты же знаешь, какая я неуклюжая, - в серых глазах пляшут черти. - Только давай поставим какую-нибудь заслонку на окно в ванной, чтобы падать с лестницы мне больше не пришлось.
- Окно? - рыжая хмурится. - Но это же второй этаж... кто мог..?
- Какая разница, - Азарни улыбается и прислоняется плечом к холодному стеклу. Ей очень повезет, если Ясу не заметит порванного рукава и раны под ним до того, как Накамуре удастся добраться до медицинского корпуса...

- Что происходит? - юноша снова повторяет свой вопрос, вкладывая в него столько холода, что тот мгновенно разрушает хрупкую иллюзию, заставляя девочку (в который уже раз?) вздрогнуть.
Азарни не спешит открывать глаза. Окружить бы ей себя сейчас плотным коконом тумана, спрятаться, раствориться в нем. Забыться болезненным, тяжелым сном без сновидений. Умереть снова, как умерла тогда, вместе со своей рыжей Жертвой. Не быть живой, не чувствовать, не помнить даже, как это бывает у всех прочих. Но не получится, нет, не получится снова - холодный туман ускользает из пальцев.
- Ты кто?! - голос наставницы наполнен силой и уверенностью. Она уже успела прийти в себя? Ну конечно же. Иначе и быть не могло, а минутная слабость была всего лишь случайным недоразумением. - Отвечай. Будь... так добр.
Почти не дышать, почти не жить, существовать лишь из нежелания что-либо изменять, из нежелания стремиться к чему угодно, пусть даже к смерти. Застыть в туманном коконе, как мушка в янтаре, и ждать смерти, как высочайшей милости небес, потому что переносить такое существование - невозможно, а иначе жить уже не получается. Вот только смерть не хочет забирать себе такую жалкую душу. Даже непобедимый Боец Beloved не стал добивать ее, чего Азарни не могла ему простить.
Но кокон, единственная ее, Безымянной, защита, лопнул в единый миг, расплелся на бессчетное число шелковых нитей. Она вдохнула туман - такой неожиданно мокрый - полной грудью и распахнула наконец глаза, устремив ясный, искрящийся то-ли радостью, то-ли безумием взгляд на виновника своей слабости, которой едва не поддалась.
- Саотоме-сенсей, - голос девочки прозвучал необычно живо по сравнению со всем тем, что слышали от нее за последние три года. - Можно, я убью его?

Глупое веселье бежало по венам – наверно уже слегка истеричное, но вполне даже контролируемое, если не считать улыбки, избавиться от которой не было никакой возможности. Ему было смешно от всего происходящего, от собственного бессилия и агрессии со стороны, которую он почти ощутил на себе. Сидя на холодной земле, Тиа выжидающе смотрел на девочку с волосами цвета неба, насмешливо улыбался и демонстрировал полную открытость.
Ну же, что тебе так не нравится? Я?
Блондинка,  к которой девочка обратилась со столь животрепещущим вопросом,  мотнула головой, чем вызвала хмыканье.
Да неужели? Хоть одна хорошая новость за сегодня – меня не позволили убить.
- … Мы же не убийцы, в конце концов. Молодой, кхем, человек...  пожалуйста, не пугайте девушку. Она, если Вы еще не заметили, напугана и... Вы вообще понимаете, что происходит?
На мгновение смешинки из глаз исчезают, и он внимательным взглядом изучает Саотоме-сан. Изучает с ледяным интересом, так словно оценивает ее и ее слова, делая какие-то сложные выводы.
- Что? Почему? Его просто... не должно существовать. Так не... это просто противоречит... всему…
Ве-ли-ко-ле-пно.
Тиа печально вздохнул, чуть качая головой. Бесконечно долгий день, начавшийся так прекрасно, начал напоминать какой-то фильм, в котором не понимаешь, то ли смеяться над глупостью сюжета, то ли плакать. Настроение, которое утром способно было толкнуть на вполне дружелюбное общение с незнакомой девушкой, сейчас вполне ощутимо утекало сквозь пальцы, просачивалось как вода, оставляя лишь чувство болезненной утраты, пустоты где-то в районе солнечного сплетения. Странным образом он чувствовал себя выжатым и утомленным – этот мир казался ему едва ли не враждебным, и в Тиа всколыхнулось желание встать и уйти.
- Так убийцы или нет, вы уж между собой определитесь, - фыркнул он, едва уловимо качая головой. – И наверно если бы я хоть что-то понимал, то не стал бы задавать вопросов и требовать объяснений.
Он перевел взгляд на ту, что сидела напротив, ту, что с чего-то решила его убить, да и вообще почему-то уверовала в неправильности его существования.
Напугана? И чего же ты боишься? Не меня ведь, в самом деле? Да и бояться наверно нужно все же мне…
Вязкий, влажный туман – внутри и снаружи, пропитывает одежду, мысли, чувства. Легкий запах силы – в воздухе, в колыхании его, в пульсации. Необъяснимое ощущение – то ли полет, то ли падение, и еще где-то внутри тебя рождается доселе незнакомое ощущение.
Он механическим движением потер правое запястье холодными и чуть дрожащими пальцами.
Странным образом что-то изменилось в девочке, словно безумие вмиг погасло, сменившись чем-то более разумным и в то же время более утомленным – грустное создание, надломленное, как бывает едва надломлена ветвь.
- Извините. Я... ох, ч-черт.
Юноша сложил руки на груди, сохраняя на губах легкую усмешку, но уже не чувствуя приступов истеричного веселья. Просто маска, которая удобней всего ложилась на лицо и меньше всего натирала.
Впрочем следующие действия незнакомки доказали ему, что запас его удивления отнюдь не исчерпан и он еще способен изумляться происходящему. Слова, в которых, казалось бы, нет никакого смысла, просто красивые фразы, сплетенные и брошенные как птицы в воздух, и его захватывает странное ощущение, не позволяющее сделать вдох, пара пропущенных ударов сердца, пара ударов в висках... А вместе с тем, мир в который раз меняет себя – туман и плеск воды отползают, прячутся на расстоянии и это приносит некоторое облегчение.
Сохраняя все тоже выражение лица, он почти с безграничным терпением смотрит в глаза девочки, но мысли начинают приобретать сходство с безумными белочками – скачут без остановки, мечутся из стороны в сторону, кажется еще чуть-чуть и они разнесут все представления о реальности в его сознании.
- Самой бы еще до конца разобраться, чтобы суметь объяснить хоть что-то, - ирония? - Такое ощущение, будто встретилась с призраком.
Белочки-мысли ушли из-под контроля. Юноша неслышно выдохнул какое-то ругательство и легко поднялся на ноги. С легким раздражением он огляделся по сторонам, пытаясь понять, куда ему лучше пойти, что бы выбраться из этого места, которое имело лишь легкое сходство с реальным миром. Кололо кожу руки и в висках и вместе с этим у него появилось вполне осознанное желание разнести все вокруг на отдельные составляющие.
Нервы ни к черту, весело поскакала белочка в его голове.

Отредактировано Tia (2010-05-09 00:17:56)

Отпустить последние нити тумана из пальцев, выпутаться из него, вернуться к реальности. Белые огни гасли один за другим, растворяясь в пронзительно-чистом ноябрьском воздухе, как след тяжелого сновидения. Порыв ледяного ветра взъерошил волосы на голове Азарни, и она привычным, почти механическим, движением пригладила лазоревые пряди. Снаружи, вне Системы, фантомная боль, которую причинял девочке обрывок Связи, оставшийся после смерти ее рыжей, немного ослабела, хотя здесь, быть может, дело было скорее в том, что Безымянная успела освоиться с этим ощущением. Сейчас нельзя было вспоминать о прошлом - ни на миг. Иначе оно, тихо подкарауливавшее девочку в каждой тени, снова утянет Безымянную в зыбкую топь чужого посмертия, запутает в сетях безумия и не отпустит больше никогда-никогда.
Жить было больно. А умирать глупо.
Могла ли я ошибиться? Могла, должно быть... ведь иначе можно смело слать к чертям все, что говорили преподаватели. Они... обычно оказывались правы. Могли ли они ошибиться? Или кости мира устроены вовсе не так, как это могу представить я и могут представить они? Как выглядит мир с изнанки?
Саотоме-сан говорила что-то - четкий узор слов, привычных для слуха любого человека, успевшего хоть сколько-нибудь повзрослеть. Чуть-чуть официальности, пара капель важности, далекий намек на тайну, четко выверенная, врачебная доза вежливости. Азарни улыбнулась уголками губ - все правильно. Надо успокоиться, прийти в себя и разобраться наконец в том, что происходит, а не устраивать истерики, не тревожить лишний раз несчастную реальность, превращая ее в подобие рисунка Эшера.
Юноша тем временем, похоже, решил унести ноги куда-подальше от странных незнакомок, и, наверное, его можно было понять, но Безымянная, дотронувшись краем мысли до той области знания, которую было принято считать полностью изученной, и в которой обнаружился парадокс, не собиралась отпускать его. А, может, причиной было то странное предчувствие, оттесненное логическими построениями в дальний угол сознания, что если странный незнакомец уйдет, то дарованное ей заново умение жить исчезнет, как ни в чем не бывало.
Милее бархата,
Сильней железа я –
Душой распахнутой
Доверься лезвию.
В голове упорно вертелись строки из чужой, почти случайно прочитанной книги. Назойливо раз за разом напоминали о себе, словно были заклинанием, готовым сорваться с губ, пророчеством или просто подсказкой - подходящим к случаю воспоминанием, услужливо подкинутым интуицией.
Почему бы не проверить?
...Левая рука – правою,
Ложь у двойника – правдою,
Исключенье – правилом,
Лакомство – отравою.
Огорчаю?
- Подожди! - резко вскочив на ноги, Накамура рванулась вперед.
Оказавшись стоящей почти вплотную с юношей, она, не дав тому даже опомниться, сплела пальцы обеих пар их рук, отступая тут же на шаг назад, заставляя поднять руки чуть выше грудной клетки ладонями вверх - в подобии странной танцевальной фигуры. Он вырвется - конечно, но на это понадобится какая-то секунда или даже две, и тогда она успеет заметить, проверить, понять.
Кожаный шнурок на левом запястье девочки сполз, как всегда, обнажая темные буквы, обхватившие руку диковинным браслетом.
Nameless
Нет! – Радую...

Отредактировано Azarni (2010-05-09 12:18:20)

Мысли в его голове растворились, расплавились в мгновении боли, вспыхнувшей в запястье, в бесконечном изумлении, отразившемся в глазах. Никогда ему еще не приходилось испытывать таких эмоций, никогда с ним не происходило таких странных событий. И это ощущение, будто жизнь в один момент изменилась, резко и круто свернула в другую сторону.
Nameless…
Буквы на руке, но странным образом и на сердце, и на разуме. Безымянный. Безымянные…

Закрыть глаза, в бессмысленной попытке понять, что же твориться внутри тебя; выстроить мысли вряд, разложить, рассмотреть, найти верную. А их много, так много, что они перебивают друг друга, перекрикивают, расталкиваю. Много мыслей.
А еще что-то странное, словно тонкая нить, сверкающая и опасно-острая, связывает руки и сознание; будто два имени связаны между собой. Два имени, две судьбы, прочно-прочно, тесно-тесно.
Мир делится на до и после, а сейчас в пустоте безвременья пытаешься найти ответы, но их нет, лишь чужие пальцы, взгляд и сердце, отсчитывающее ровные и редкие удары: раз – вдох, прикрытые глаза, лед внутри, два – тянет, тянет нить, не отпускает, не дает сбежать, три – выдох, взмах ресниц, взгляд вперед, что бы увидеть и разглядеть.

С новоприобретенным спокойствием он, молча, изучил окружающую его картину. Удивительное спокойствие, Тиа даже решил, что на радостях и от всего происходящего банально спятил, а это спокойствие первый признак сумасшествия. В связи с последними событиями мысль была не такой уж и странной.
Девочка замерла, словно статуя, будто столкнулась с чем-то страшным. Но в отличие от него, она все же, кажется, имела представление о том, что происходит и это с одной стороны обнадеживало, а с другой стороны раздражало. Ах, да, раздражение. Спокойствие кануло в лету, доказывая тем самым, что спятить ему не судьба, а все окружающее все еще реально. Раздражение потихоньку стало вливаться в него, привычно всколыхнулась нелюбовь долго находиться на одном месте. Он привычно тряхнул головой, пытаясь тем самым убрать челку с глаз.
Взгляд его остановился на Сатоме-сан, которая почему-то опять оказалась на земле, только теперь видимо сделала это сознательно – взгляд ее был обращен к ним и в нем читались странные эмоции. Он не был уверен в своих ощущениях, но ему показалось, что она смотрит с восхищением и печалью. В подобной ситуации Тиа закатил бы глаза к небу и издал бы мученический стон, оповещающий всех окружающих о его отношении к происходящему, но за этот день он уже, кажется, исчерпал себя и поэтому только перевел взгляд на девочку, надеясь в глубине души, что немой вопрос в нем написан очень большим шрифтом и его можно разглядеть без особых стараний.
Ее глаза были закрыты, а голос, каким она обратилась к блондинке, дрожал:
- Сенсей, вы ведь видели личное дело... Кудо Ясу, не так ли? Я... видела эти документы. В них сказано, что Nameless было ее природным Именем... точно так же, как и у меня, если это правда, что чего я не знаю об Истинных Именах? Мне... всегда говорили, что природная пара может быть только одна, и, если ее потерять, то...
Природное имя? Истинные имена? Да что все это… ?
Он резко выдохнул, почти автоматически отпуская руки девочки; пальцы левой руки впились в правое запястье, словно в попытке понять природу слова, понять, как оно возникло. Взгляд из-под темной челки сверкнул плохо сдерживаемой яростью – все, что происходило, никак не вписывалось в рамки его понимания, а отсутствие каких-либо объяснений не прибавляли хорошего настроения и раздражение начало принимать качественно другой уровень.

Из-под ресниц - вниз по щеке, до подбородка. Кап! Он отпустил ее руки, резко вздохнул. Но это уже не важно, теперь Имя - пополам, судьба пополам, какой смысл во всем прочем? Безымянная чувствовала раздражение Жертвы почти что физически - как легкий дискомфорт, как дрожь, пробегающую по всему телу. И молчание - настолько звонкое, что, кажется, от него можно было оглохнуть.
Азарни открыла глаза и тут же во взгляде юноши промелькнула такая ярость, что едва установившаяся между ними Связь причинила резкую боль, как от удара плетью. Боец едва сдержалась, чтобы не вздрогнуть.
Моя Жертва.
Посмотрела на него, попробовала эту мысль на вкус. Он. Не Ясу. Не солнечная... не ее рыжая.
Nameless
Мойр не обманешь.
Темный, как грозовые тучи, горький, как дым от его собственных сигарет, в глазах - буря. По лицу Азарни все еще катились одна за другой слезы, но это, наверное, оттого, что расставаться с прошлым, груз которого тащишь за собой годами - словно отрезать от себя кусок больной плоти. Подошедшую наставницу девушка лишь окинула отсутствующим взглядом: что она говорит? зачем? зачем прикасается к ней? Не важно. Все равно Безымянной не дадут ответа на ее единственный вопрос. Как это глупо - забыть, что учителя никогда не отвечают на самые важные вопросы. Все как-то пусто, как-то мимо. Словно они сейчас находятся в разных мирах. Словно за толстым стеклом - солнечные блики, отражение облаков на воде, щебет припозднившихся осенних птиц... Все это уже было. Тогда, когда всю жизнь перечеркнуло несколько алых полос, оставленных опасной бритвой.
Только теперь все было по-другому.
Выслушав слова наставницы, Азарни покачала головой и снова посмотрела на свою Жертву. Слегка натянула нить Связи, едва успевшую связать их. Ее спокойствие против его смятения, ее печаль против его злости.
- Ты хочешь знать что происходит. Здесь. Сейчас, - Безымянная говорила спокойно, хотя голос немного дрожал из-за слез, которые все еще бежали, против воли, из глаз. - Если бы ты захотел поверить самому себе, то уже прекрасно бы все понял без чьей-либо помощи - ответ внутри, а не снаружи. Но я могу и объяснить. Потому что ты так хочешь. Любая другая причина была бы недостаточной. В качестве расплаты я хочу узнать твое имя... по-моему, это равноценный обмен.
Едва Азарни успела договорить, в кармане ее платья зажил своей непостижимой жизнью мобильный телефон. Мелодия с трудом пробилась к слуху девушки сквозь стеклянный барьер, вставший между ее восприятием и всем остальным миром. От неожиданности Накамура вздрогнула. Достав жизнерадостно пиликающую машинку из кармана, она несколько секунд с недоумением смотрела на экран, прежде чем взять трубку.

---> Входящий звонок от Хикару♥

- Да? Хикару-тян? Хикару-тян?! Где ты? - в голосе Бойца звучало неподдельное беспокойство - рдкая для нее эмоция; но Энми Хикару относилась к крайне узкому кругу "своих", близких людей. - С-сестра? Какая сес...
Безымянная оборвала себя на полу-слове и, стремительно окинув взглядом двоих Владеющих Силой, отошла на несколько шагов.
- Я... ну... немного... А что? - повисла пауза, которых будет еще немало в этом разговоре. - Где ты?
Снова пауза, сразу же за предыдущей. Азарни побелела, как лист бумаги.
Что же случилось? Почему она говорит так странно и отчего вспомнила о сестре? У нее же... была одна сестра...
- Да. Я никогда. Ничего. Не забываю.
Накамура стояла на месте, приложив трубку к уху. Тридцать секунд, минуту, две... Взгляд упал на рассыпавшееся по берегу содержимое пакетов из "Sakuranbo". Это Энми Хикару показала ей когда-то славную маленькую кондитерскую, райский уголок, затерявшийся в шумном улье Токио.
- Чай? М-м... наверное. Где обычно? Когда? - тон резко изменился, исчезли железные нотки, сменились всего лишь легким, как пух одуванчика, сомнением. - Значит... сейчас? Хорошо. Я что-нибудь придумаю.
Ответ собеседницы явно не понравился Азарни. Она бросила встревоженный взгляд на наставницу. Короткий вздох. Решиться.
- Я не в школе.
Ками, у меня такое ощущение, что я разговариваю с сумасшедшей.
- Не знаю. Я несколько... стеснена обстоятельствами, - Безымянная терпеливо выслушивает ответную реплику. - Время, необходимое, чтобы добраться от Уэно до Икэбукуро плюс час. Метро... наверное. Ты пригласила еще кого-то? Их нужно подобрать по пути? ... Я? А... должна?
Азарни на несколько секунд замолкла, прежде чем рассмеяться:
- Не тебе определять мои права, Unforgiven, - к словам примешался лед. Безумный коктейль, необычный, парадоксальной для окаменелой души Безымянной. - Извини, я действительно немного занята, и чем дольше мы будем говорить, тем дольше тебе придется ждать.
Через одно короткое мгновение Азарни побледнела еще больше, хотя казалось, что дальше уже некуда.
- Bye-bye, - безэмоционально бросила она в трубку, прежде чем сбросить звонок.

Завершение разговора --->

Девушка вернулась к наставнице и... своей Жертве. Она едва сдерживала дрожь - интуиция во все горло кричала, что с приятельницей случилось что-то чудовищное или вот-вот случиться, здравый смысл поддакивал из темного угла. Пальцы Азарни судорожно сжимали корпус мобильного телефона. Скорее по инерции, чем осознано, девушка мысленно потянулась к Связи в поисках хоть какой-нибудь защиты от этого страха.
- Саотоме-сан, - в голосе все еще нельзя было проследить ни единой эмоции. Очень, очень тревожный симптом. - Кажется, Энми Хикару попала в большую беду. Я точно не уверена, что именно с ней произошло, но...
Безымянная не смогла найти слов и просто покачала головой. Хикару-тян тоже была ученицей Саотоме Наны. Наставница всегда помогала им, стараясь поддержать, как бы трудно ей самой ни приходилось. Это вызывало уважение, и, хотела того сама Накамура или нет, она стала доверять этой молодой женщине.
- Она в кондитерской "Sakuranbo". Наверное, на втором этаже. Мы там были сегодня, когда покупали сладости.

А воздух пах дождем. Пах так, что хотелось закрыть глаза и дышать им, дышать до тех пор, пока не закружится голова и не начнет ломить виски, от переизбытка кислорода.
Воздух пах осенью, ветром и горький аромат листвы заполнил легкие и сердце и даже душу, оставляя отпечаток той самой горечи на его мыслях.
Это «Времена года» Вивальди, осень, переходящая в зиму, остановки сердца в замираниях музыки; и надрывно звучат скрипки в натянутых нервах и обрываются, обрываются струны одна за другой. Это едва уловимая дрожь в кончиках пальцев, которую так хотелось бы сдержать, унять, но она не поддается контролю. А чужая рука кажется такой нежной, что странно сжимать ее в своей руке.
Наверно не было ничего удивительного, в том, что он чувствовал себя здесь посторонним, едва ли не лишним, не смотря на те странные события и ту подрагивающую серебристую нить внутри него, которая казалось бы связала его с девушкой. Все было слишком сложно, что бы осознать это за  небольшой момент времени.
Так бывало после литра крепкого кофе и пачки сигарет – сознание начинало плыть, рецепторы отказывали, сердце время от времени сбивалось с ритма. И все переставало быть реальным, мир струился и клубился, разрываясь на обрывки и кусочки, никак не связанные между собой. Утро. Парк. Дорога. Озеро. Пустота… Чужие глаза, чужие эмоции, хрупкая девушка со взглядом, в котором сконцентрировалась боль, с волосами чудесного цвета лазури. В очередной раз закрываешь глаза, испытывая почти болезненное желание сесть на землю и попытаться все осмыслить, но глупо было бы так явно демонстрировать собственную слабость, а потому продолжаешь стоять на месте, вслушиваясь в слова, вглядываясь в лица.
Ее взгляд. Что в нем? Страх? Он не мог понять, не мог отсеять из всей той мешанины эмоций нужную, осознать, что же это… Страх за него?  Раздраженное фырканье вырвалось у Тиа помимо воли.
А воздух пах уходящим летом, в котором солнечный свет и его медовые лучи отпечатались на воспоминаниях; в котором все так просто и понятно – теплые ночи бега в неизвестном направлении, стремительные движения, смех и никаких сложностей. Лето ушло, оставляя лишь обрывки памяти, почти поблекнувшие в свете осеннего дня.
Кажется, Азарни не слишком стремилась в эту кондитерскую. Тиа с интересом следил за их беседой с Сатоме-сан, чутко реагирую на изменяющиеся интонации, на взгляды, движения губ.
Все его вопросы растворились в пустоте, повисли в воздухе между ними, а ответов ждать не приходилось и ему, в конце концов, просто надоело задавать их. Но желание узнать, что происходит никуда не пропало, а именно поэтому он безмятежно улыбнулся и кивнул Сатоме-сан:
- Кондитерская это замечательно. Я не отказался бы от кофе, - несмотря на всю безмятежность, в голосе прозвучали нотки звенящей упрямости.
Жужжащий телефон, тревога и волнение в хрупкой девочке. Не так ярко как прошлый раз, теперь едва уловимо, но все же, все же…
- Надеюсь, вы не против моей компании и кофе? – мурлыкающие интонации и пристальный взгляд – он все также сжимал ее руку, крепко но все же осторожно, словно боясь навредить, а мысли все растворились, оставляя в его сознание лишь звуки скрипки и «Зиму» Вивальди.

Воздух пах дождем и тревогой. Весь мир сконцентрировался здесь и сейчас и все, что было в нем важного, давно потеряло свои позиции. Что же в тебе такого, из-за чего мне так хочется задержаться рядом? Что же в тебе не позволяет мне уйти? Но ответов нет, ни в нем, ни в ее глазах, лишь холодок по коже, непривычный, а оттого малоприятный.
Ему казалось, что он балансирует на тонкой нити, и любой шаг – шаг в пропасть. Но это ощущение лишь заставляло идти вперед. Страшнее падения может быть лишь бегство.

Отредактировано Tia (2010-05-20 00:08:16)

Прикосновение обжигало - чем дальше, тем больше. Мысли в голове устроили настоящую массовую панику, толкаясь, путаясь, пытаясь перекричать друг друга. Узкая ладонь Азарни выскользнула из руки юноши, и Безымянная отступила на пол-шага в сторону. Раздражение Жертвы пробежало по Связи разрядом электрического тока - недостаточно сильного, чтобы причинить боль, но передернувшего все внутри девушки. Она вздохнула, на миг опустив ресницы. Мысли понемногу возвращались к привычному строю - даже в худшие свои минуты Безымянная старалась сохранять чистоту разума и идеальный порядок мысленных конструкций.
Дождливый осенний полдень, бесконечные бесцветные сумерки, мокрые деревья и прибитые водой к растрескавшемуся асфальту смятые и изломанные лепестки цветов.
Кофе?
Разбитый медово-янтарный витраж... и весь мир сквозь дымную вуаль...
Неплохая идея, но слишком... опрометчивая в текущем положении вещей.
Азарни спокойно выслушала слова наставницы и покачала головой. Она запутывалась все больше и больше с каждой минутой, и сейчас события утра - переселение в другую комнату, новая соседка, череда странных совпадений, - все это казалось таким... далеким и пустым.
- Противиться? О чем Вы, Саотоме-сан? - в отрешенном тоне звучал арктический ветер. - В этом нет никакой необходимости. Тем не менее, я сомневаюсь, что с Хикару-тян все будет... просто.
- Давайте, ребятки. Время не ждет.
Девушка снова вздохнула и приблизилась к учительнице. Присев на корточки, она помогла собрать остатки сладостей во второй пакет. Благо, добротные сумки из "Sakuranbo", хотя и потрепались изрядно, все же не порвались и не лишились своих ручек.
Интересно, сенсей никогда не задумывалась о том, что, возможно, она взваливает на себя слишком много?
Саотоме-сан явно... нервничала, и, какой бы сильной она не старалась показаться, иногда идеальная броня компьютерного гения Семи Лун давала слабину.
К тому же эти обмороки...
Азарни дала преподавательнице уйти вперед по тропе, ведущей к выходу из парка, прежде чем заговорить:
- Если мы не будем бежать вслед за Саотоме-сенсей сломя голову, то по дороге я могу все же попытаться объяснить произошедшее... и, возможно, происходящее - в меру моего собственного понимания ситуации, - этот тон вполне мог бы принадлежать безжизненной фарфоровой кукле, если бы куклы вообще могли говорить - выйдя, хотя бы отчасти, из стрессовой ситуации, Безымянная вновь замыкалась в себе, и этот процесс постепенно все набирал и набирал обороты.
Она поднялась с травы, повесив сумку с остатками сладостей на локоть и оправив подол платья. Неспешно, даже отчасти неохотно, Азарни направилась к той же дорожке, по которой удалилась ее наставница.
- Этот рассказ в идеале следует начинать с какой-нибудь высокопарной фразы в духе: "Есть вещи между небом и землей, которые..." - но мне самой никогда не объясняли самых азов - я начала осваивать те способности, проявление которых ты мог уже наблюдать, в том возрасте, когда многое просто принимается на веру, - так что буду объяснять как умею. Есть...
В кармане платья пронзительно пиликнул мобильный телефон, прервав девушку в самом начале очередной фразы. Выудив его за шнурок с синей бусиной, Азарни быстро просмотрела новое сообщение... и встала на месте, как вкопанная.
---> SMS от Хикару♥
- Боже... - сорвалось с уст Безымянной. Испуганно, изумленно.
Пожар в школе?! Раненные? Погибшие? Но... как?!!
Едва обузданные эмоции снова сорвались с цепей, которые одновременно служили им и оковами. Пошутить на такую тему мог кто угодно, но только не Unforgiven! Не Боец Unforgiven, во всяком случае...
- Что же делать?.. - Безымянная прикусила нижнюю губу, пытаясь найти наилучший выход из ситуации. Наконец она вздохнула, взяла себя в руки и посмотрела на Тиа. - Извини. Очередная катастрофа. Я сейчас попытаюсь разобраться и продолжу рассказывать, хорошо?
Синяя бусина покачивалась в такт ее мыслям. Идея, пришедшая девушке в голову, была совершенно безумна и оттого вызывала у Азарни здоровый скепсис. Но, с другой стороны, еще сегодня утром она даже не стала бы сомневаться и спокойно привела бы ее в жизнь. Иногда именно безумные идеи помогают найти единственный выход к решению проблемы.
Ничего не изменилось. С сегодняшнего утра. Не изменилось.
Замерзшие пальцы скользнули по кнопкам, набирая и отправляя сообщение тому адресату, которому Азарни не видела смысла звонить или писать уже чуть более года к ряду.
--> SMS на номер Нисея
Повезет, если он вообще удосужится ответить. И если он не сменил номер телефона.
- Итак. Продолжим нашу скучную лекцию, - вздохнула девушка, принуждая себя возвратиться к прерванному уже в который раз разговору. - Саотоме-сан... да и я, уже бросались при тебе различными странными словами: "Боец", "Жертва", "Истинное Имя", "Связь"... Не знаю, кто придумывал терминологию, но для тебя она, должно быть звучит весьма... сомнительно. Так или иначе, есть люди, способные управлять Силой слов. Мне продолжать, или ты уже готов записать меня в список окончательно лишившихся рассудка идиотов?
Азарни склонила голову немного набок, попутно убирая упавшую на лицо прядь волос.

Отредактировано Azarni (2010-05-21 01:51:37)