Слепые блуждают
ночью.
Ночью намного проще
перейти через площадь.
Слепые живут
наощупь,
трогая мир руками,
не зная света и тени
и ощущая камни:
из камня делают
стены
…

Иосиф Бродский

1. Фамилия, имя:
Даникa Тирс.
Danika Teers

Имя, Даника, не склоняется, вообще никак. Ударение ставится на первый слог. Но, не смотря на это, четыре самых близких человека всегда звали Даника по разному, коверкая имя так и эдак. Отец обращался «по форме» – «Даника», четко говорил он, припечатывая последним слогом. Мать певуче, ласково, шуршаше, звала «Да-ани-ик», растягивая гласные и глотая окончание. Брат именовал младшего Деном, считая такое имя более мужественным. Друг, сосед и просто хороший человек Рик говорил «Дани», показывая близость и равность.

2. Возраст:
14 лет и семь месяцев

3. Национальность:
канадец

4. Положение в паре (имя пары):
Жертва

5. Биография:
Part 1
Увы, Даника и его брат Эрик не являются обладателями длиннющей родословной, наследниками темного прошлого, омытых кровью денег и таинственных замков полных семейных тайн как грейпфрут семечек. У них нет родных пиратов, бизнесменов, музыкантов и прочих хоть где-то известных личностей. В темной прохожей их дома не висит пыльный гобелен с вышитым на нем семейным древом. Чета Тирсов о таких богатствах вообще ни сном ни духом – они-то и своих прабабушек помнят с трудом, единственные дети в семьях одиноких родителей.

Джерри Тирс, волосы – темные, глаза – карие, кожа – смуглая, рост метр семьдесят, телосложение – крепкое.  В школе – мирный троечник, превосходный спортсмен, в меру балагур и ярый патриот. Закончив обязательное обучение без отличия, отправился служить на благо горячо любимой стране. На службе отличался упорством, упрямством, справедливостью и строгостью. Во время кое-каких действий в одном местечке, название которого для нас не имеет никакого значения, стал свидетелем кое-чего, что абсолютно никак не должно касаться простых смертных. Путем добровольного принуждения несколько лиц, имевших к «кое-чему» самое прямое отношение получило от него подписку о неразглашении и невыезде из маленькой деревушки Хейнс-Джанкшен.
Стоило Джерри выйти из машины, доставившей его на новое место жительства, он так и сел, где стоял. После большого, шумного и яркого родного города пустые улицы туманного поселения казались ненормально маленькими, узкими, тихими… Но Джерри Тирс не был бы гордым носителем фамилии Тирсов,  если бы не сжал кулаки и не начал приживаться.  Работал себе в местном отделении полиции, за полгода выучил имена всех жителей Хейнс-Джанкшена, включая собак, кошек попугайчиков и хомячков, поселился в центре города у более-менее оживленной трассы Аляска Хайвей. 

А тем временем, там, наверху, пузатенькие крылатенькие мальчики не бездействовали. Они пили, кутили, отдыхали. «Двадцатый век на дворе, а нам, иык!, соблюдать, ык, правила придуманные до нашей эры?!» - кричал симпатичный златовласый ангелок с пивным животиком, хлестая из горла божественный нектар... Подобная  пьянка длилась уже несколько веков и никого это не волновало. Но… Кто же знал, что, как гром средь ясного неба, грянет проверка? Пришло руководство, распинало ленивцев, отобрало должности и бутылки с нектаром и отправила Купидончиков выписывать замысловатые пьяные кренделя над  нашей грешной планетой. Следуя списку один из них отправился прямо в Хейнс-Джанкшен, чтобы обеспечить потомством «по любви» пару молодых медведей из национального парка. Раньше он отвечал за свадьбы любовь между особами голубой крови, но был понижен до обеспечения животного размножения разгневанным начальством. Держать лук на изготовке если до вашей цели еще три мили и она спит в берлоге, плохая, плохая привычка! Когда малыш с крылышками выходил из мертвой петли, рука купидона дрогнула, и самонаводящаяся стрела любви вонзилась Джерри Тирсу в самое сердце. Златокудрый мальчик зарделся, аки красно солнышко и кривым зигзагом ушел в облака.
А наш малый с именем мышонка из американского мультика прямо посреди своего ежедневного променада понял, что до смерти любит одну особу. Сорвав цветы с ближайшей клумбы, он побежал признаваться.

Нет, конечно, врываясь в магазин, где Энн Рист работала продавщицей, он не закричал с порога «Будь моей женой!» и прочую лабуду. Вежливо растолкав посетителей, он протянул девушке потрепанный от быстрого бега букетик и, потупя глаза, предложил встречаться. Энн, которая как раз думала о принцах на белых и не очень конях охнула и смущенно согласилась, ведь оставаться старой девой она совсем не хотела, да и как отказать карим глазам, пылающим искренним чувством?
Конфетно-букетный период длился полтора года, Энн и Джерри робко целовались, гуляли за ручку и дарили друг другу милые безделушки. В общем, долго ли коротко ли, а Энни - тихая, примерная, с серо-рыжими волосами и аккуратными симпатичными веснушками  уже мило краснеет, слыша предложение руки и сердца и, не в силах говорить с неожиданной прытью перебирается через прилавок, прыгая на шею к жениху. Все, кто был в тот момент в магазине, восхищенно вздохнули, и вскоре вся деревня гуляла на свадьбе.
Чета Тирс поселилась в доме Джерри, Энн обустраивала его и обживала, становясь все неповоротливее и толще в талии. Через восемь месяцев и двадцать дней подарила мужу ребенка. То был старший сын, Эрик. Крепенький, смуглый малыш взглянул на мир глазами цвета крепкого кофе и его ангел-хранитель питавший слабость к кареглазым и смуглым малышам, одарил ребенка умом и энергией для развития личности.
Мальчик рос в мире искренней любви, понимания, заботы. Родители уже решили, в какие кружки пойдет их сын, какие качества разовьет, на ком женится, и чем будет заниматься в жизни.
Время шло. Эрик рос. Скажите, разве может человек, по ночам читающий «Трех мушкетеров», «Графа Монте-Кристо», «Шерлока Холмса» и Жюля Верна на языках оригинала работать полицейским в маленькой, богом забытой деревушке? Эрик мечтал о море. О приключениях. Он пробовал мир на ощупь, проказничал, никого не слушал. Родители за голову хватались – «Как, за что, почему?! Откуда?!». И если добродушная Энн была готова позволить ребенку  жить своей жизнью, Джерри был по военному строг и запрещал жене потакать упрямцу. Когда Эрику исполнилось десять, он стал неожиданно часто появляться в кабинете отца. И ладно бы плюшки и молоко носил от матери, так нет – «приглашения на чай» от учителя литературы, преподавателя математики, директора, продавца, уборщика, соседа и прочая-прочая…

Part 2
Когда сердобольная соседка посоветовала Энн завести второго ребенка, мадам Тирс сначала, смеясь, отшутилась. Но теперь мысль о милой дочке не оставляла женщину ни днем ни ночью.  Вздыхая, она поделилась с мужем. Он подумал-подумал и согласился. Все же, возраст был уже преклонный, мало ли…
Вот так и сложилось, что прекрасным августовским утром счастливая Энн появилась на пороге кухни и сказала очень тихо «Эрик, милый, у тебя будет сестренка… или братик». Отец и сын, разбирающие в это время полеты так, что дрожали стекла, оба замолчали и, против воли, расплылись в одинаковых глупых улыбках. Оба были очень счастливы, и, теперь, зреющую в животе Энн жизнь ждали в мире три очень любящих сердца. Ссоры в семье постепенно пошли на убыль – сдерживался от проказ Эрик, старался меньше кричать Джерри. Все ждали.

Долгих восемь месяцев – ждали. Но получилось все равно неожиданно. В кабинете у Джерри Тирса, шерифа в деревушке Хейнс-Джанкшен зазвонил телефон. Сбиваясь и путаясь, все та же сердобольная соседка рассказала, что Энн было плохо и что её на скорой увозят в больницу в город. Кинув трубку, Джерри взял служебную машину и заехав за сыном умчался скорее в город, с трудом удерживая себя от превышения скорости.
Разыскав нужную больницу и бросаясь на поиски нужной палаты, Эрик и Джерри не знали, что один из них в эти мгновения становится отцом, а второй – братом.

Новорожденный был очень-очень маленький. Прямо таки крохотный. Эрик, никогда до этого не видевший младенцев и считающий их уродцами, смотрел на своего младшего брата и понимал, что «уродцы» - это чужие. А вот, свой, родной, это совсем не то…
В одно из посещений, счастливая мама рассказала старшему сыну, что, не смотря на преждевременные роды, малыш вырастет здоровым. А когда Эрик заметил, что что-то слишком уж маленький братец получился, со смехом объяснила, что все пройдет и вырастет «..очень утонченный молодой человек!». Эрик про себя решил, что будет очень заботиться о своем младшем брате, будущем утонченном молодым человеком.
Даника был мало похож на отца. У него были светлые волосы, чуть подернутые рыжим, зеленоватые глаза, светлая кожа, прямо как у Энн. Веснушек, правда, не было, но было много чуть заметных родинок, рассыпанных по всему телу.
Эрик читал младшему братцу свои любимые книжки, учил любить мир. Перестал ссориться с родителями и все свободное время уделял возне с карапузом. Джерри тут же решил, что старший сын избрал верный путь и перестанет безобразничать. Впереди снова забрезжила радужная перспектива сына-полицейского. Но стоило ему намекнуть об этом Эрику, как тот, что называется, «выпустил колючки». Маленький Даника впервые узнал, что его папа и «Эли» умеют так громко кричать друг на друга. Прибежала Энн, причитая, взяла плачущего малыша на руки, отругала смущенных мужа и сына и унесла Даника в другую комнату. Но лавина уже начала свой путь к подножию горы, набирая силу.

Эрику шел тринадцатый год. Его «никто не понимал». Играли гормоны и буйная кровь. К пятнадцати он уже крушил, пакостил, ломал, врал, увиливал, придумывал, воодушевлял, курил, выпивал, целовал и бывал целован, дрался… Не хотел быть полицейским, как рекомендовал отец, не хотел помогать в магазине, как просила мать. Не слушал советов и все делал наоборот. Постоянно ругался с родителями и любил только своего брата, которого в меру баловал и учил жить, ограждая, между тем от каких бы то ни было пороков и опасностей, как умел. За курение пообещал расквасить нос. За выпивку искупать в ледяной реке. За грубость и фамильярность со старшими – как следует отругать и забрать что-то важное. В общем, воспитал, как умел, надеясь вырастить из Даника свободолюбивого, честного, хорошего и счастливого человека. Но, «Человек предполагает, а Бог располагает», как говорится.

Это случилось, когда Эрику было шестнадцать, Даника пять, а чете Тирс уже ближе к пятидесяти, серым летом. Джерри нашел на руке у старшего сына подозрительные синяки, подросток огрызнулся, и, конечно, разразился скандал. Энн сначала пыталась успокоить их, но, в конце концов, не выдержала и начала ругать обоих. Даника, сидящий в той же комнате на ковре встал, поднял с пола мячик и вышел в прихожую. Там он отложил игрушку, одернул свитер, надел ботинки на липучках, взял мяч в руки и вышел во двор. Он очень любил всю свою семью, не знал, кто из них виноват и просто хотел семейного счастья. Думая о том, как хорошо было бы, не ругайся Элик так часто с  папой, Даника несильно пинал мяч, гоняя его по полянке перед домом, внутри которого звенели от гнева голоса родных. Дом Тирсов стоял прямо у трассы Аляска Хайвей, забора или просто элементарного ограждения не было и мяч, скатившись по наклонной выкатился на дорогу  и замер посередине трассы. Голоса в доме стали громче и Даника, вжав в голову плечи, пошел за мячом, глядя себе под ноги. Кто же знал, что именно в этот момент по обычно пустой трассе через деревню Хейнс-Джанкшен будет ехать машина? Проедь она минутой позже, минутой раньше и ничего не было бы.
Визг тормозов привлек внимание шерифа Тирс и он кинулся к окну, а затем, смертельно побледнев, к двери. Энн, чутким материнским сердцем чувствующая что-то ужасное беспомощно оглянулась на старшего сына и вышла на крыльцо. Нет ничего страшнее, чем кровь на свитере ручной вязки, который ты закончила только этим утром и одела на горячо любимого ребенка.
Удар бампера  отбросил легкое тело Даника к обочине. Он потерял сознание от боли и лежал лицом вниз, беспомощно раскинув руки.
Сложно описать, что было дальше. Никто даже не закричал – Джерри с каменным лицом бросился к сыну, Эрик замер на крыльце, Энн сползла в глубокий обморок. Водитель машины, сбившей Даника судорожно набирал номер скорой, а женщина и мальчик, вышедшие из машины, не проронили ни слова.  Это была страшная, звенящая тишина.
Даника отвезли в ту же больницу, где он появился на свет в той машине, которая его сбила. На половине дороги они повстречали карету скорой помощи и позже врачи говорили, что это было правильно – не ждать их. Была пугающе велика вероятность, что помощь могла элементарно не успеть.

Part 3
Для Даника последующие дни слились в один длинный кошмар – он чувствовал свое тело, когда лежал на операционном столе, ощущал прикосновения холодных металлических инструментов к глазам, к виску, к боку. Он приходил в себя и слышал крики отца, короткие всхлипы матери, но беспробудно спал, когда они были рядом. Все тело отзывалось болью на короткий вздох, и Даника опять и опять терял сознание, проваливаясь спиной в бесконечную глубину. Он не знал даже, что с ним случилось, не видел страшных ран.
А вот его семья все знала и все видела. Удар пришелся в левый бок, повредив ребра, левую руку, органы. Даника сильно ударился виском об асфальт и мог остаться калекой на всю жизнь, и это, не считая многочисленных синяков и царапин. Ему очень повезло, что он вообще выжил, и, не смотря ни на что, медленно шел на поправку.
Джерри дежурил у постели сына день и ночь, не поддаваясь никаким уговорам. Он винил себя, винил водителя машины, и, что самое ужасное, винил Эрика. Мистер Тирс так и сказал своему старшему сыну, что если бы не его поведение, Даника был бы в порядке.
А на следующий день мальчик пришел в себя. Он тихо позвал отца, сидевшего в палате, сжал пальцами здоровой руки теплую ладонь Джерри и открыл глаза. Все что он увидел – это светлое пятно там, где находилась лампа. Пятно слабо мерцало, и было единственным светлым местом в темноте, вдруг окружившей мальчика. Даника с трудом коснулся открытых глаз, вырвав пальцы из отцовской руки, и закричал.

Больше года Даника провел в больнице. Это были бесконечные процедуры и таблетки, мокрые от слез щеки матери и морщины на лице отца. И не было Эрика… Подросток винил себя в случившемся, ссорился с Джерри, напился, приполз домой на карачках и, что самое ужасное для его консервативных родителей, без ушек. Разругавшись с поседевшими родными в пух и прах ушел из дома. Это случилось через месяц после шестого дня рождения Даника, Эрик тогда еще зашел попрощаться и долго молчал, обнимая брата, а затем сказал – «Я вернусь», и вышел из палаты, тихо прикрыв за собой дверь.

Даника учился жить заново. Он изо всех сил старался удержать в памяти лица родных, цвет неба, солнца, травы. Его учили шрифту Брайля, так как Даника даже не успел толком выучить обычный алфавит, дарили аудиокниги. Энн и Джери хотели отдать сына в специальную школу-интернат для незрячих детей, расположенную в соседнем штате. Это обеспечило бы Даника нужными знаниями. Но, стоило намекнуть на то, что «Можно было бы попробовать…», как мальчик вскочил и быстро ушел в свою комнату, хлопнув дверью. Джерри, сжав кулаки, пошел за ним, и чуть было не ударил сына, сдержавшись в последний момент. Отцу было непросто принять уход старшего сына и калеку-младшего. Он сорвался. И потом старался не подходить к Даника в плохом настроении. Дом словно накрыли серой дымкой и всё в нем, когда-то радостное и яркое потеряло краски.  Даника ходил по дому словно призрак – светлый, тонкий и легкий, как пушинка. Он не стригся ни разу после операции - от ощущения металла, касающегося кожи мальчика трясло, а на слепых глазах появлялись слезы.

Part 4
Первое время Даника плакал каждую ночь. От страха, от безвыходности. Ему снились кошмары, где он летел в пропасть и исчезал, разбитый, придавленный. Но постепенно он привык жить, не зная света и тени и не отличая красный от синего. Ему нечем было заняться – и мальчик стал учиться. Сначала он прилежно изучал с матерью школьную программу, потом попросил у папы скрипку, пианино и губную гармошку. Добрые жители деревушки помогли найти инструменты для слепого мальчика, и, отказавшись от помощи, он стал самостоятельно осваивать игру на них. Сначала, конечно, получалось ужасно, но постепенно Даника приноровился, научился и начал играть простенькие мелодии. Слух у мальчика обострился, заменяя потерянное зрение, и он смог исполнять что-то, не калечащее уши слушателей.
Еще Даника рисовал. Он включал музыку, открывал банки с гуашью, аккуратно расставлял их у мольберта, и окунал пальцы в краску. Получалось, конечно, не очень - мазня. Черный круг солнца, алая, как кровь река, фигуры, перетекающие из зверей в птиц. Он мог рисовать только абстракции, неловко водя измазанными в красках пальцами по бумаге. Даника ни разу не увидел своих работ и не знал, каким цветом он рисует сейчас, но само ощущение близости и одухотворенности заставляло его делать это снова и снова. Находя себе все новые и новые занятия, подросток расцветал, все чаще улыбался. Он развел у дома клумбу и вырастил прекрасные цветы, подружился со всеми соседскими животными, каждый день кормил птиц, переслушал кучу разных аудиокниг.
Время шло.

В день, когда Даника праздновал свой двенадцатый день рождения, в дверь постучали. Джерри пошел открывать, а мальчик вышел за ним, радостно спрашивая – «Кто там?». Ответом была тишина. Денника нахмурился, прикоснулся к стене, для устойчивости и еще раз спросил – «Кто здесь? Кто пришел, папа?!».  Джерри ответил было, но его перебил мужчина, стоящий в дверях. Тихому - «Это я, Эрик» Даника сначала не поверил, а потом, вытянув вперед руку коснулся куртки, шеи, лица, и, наконец, обнял брата, плача от радости.
Ночью, уже после воссоединения семьи Эрик пришел к брату в комнату и аккуратно сел на кровать. Они помолчали, потом старший, неловко вздохнув, спросил – «Ну, как ты?». Даника сел, нашел в темноте руку брата и стал перебирать его пальцы. «На ощупь.» - только и смог ответить подросток, - «Знаешь, я помню тебя только пятнадцатилетним. Я помню маму, с длинными кудрявыми рыжими волосами, папу с его короткой стрижкой и гладко выбритой кожей. Вы все казались мне такими высокими тогда. А сейчас, я почти перегнал маму в росте. У нее короткие волосы и она их выпрямляет. А папа больше не бреет бороду. Ты тоже… стал мужчиной. Я беру вас за руки, обнимаю и думаю о тех, других лицах. Я понимаю, что прошло время. Пять лет. Это так много. Но, знаешь, как бы подробно ты не описал мне свое, мамино или папино лицо сейчас, я могу видеть вас только такими, какими вы были пять лет назад. Я все вижу таким, каким оно было пять лет назад. Я понимаю, что все не так, но картинки не изменятся и не пошевелятся. Я почти забыл, как выглядит солнце. Мне страшно, Эрик… Это страшно – жить картинками пятилетней давности.»
Даника замолчал. Где-то за окном пела ночная птица. Эрик гладил брата по голове, и рассказывал, как он жил. Как выживал в чужом городе, как устроился на работу, как искал везде врача. Они проговорили до утра, и Даника заснул на плече у брата.

За следующие два месяца братья исходили всю деревню, гуляя днем и ночью и собирая для Даника разные образцы «на ощупь». Таким образом, он мог различать ткани по их фактуре, научился делать свистульки из травы и звонко в них свистеть и еще куче полезных вещей. Подросток позволил Эрику подстричь себе челку, и это показывало, как велико его доверие. Даника не научился ездить на велосипеде, поэтому Эрик возил его на багажнике, и подросток пришел в восторг от того, как свистит ветер и как сердце замирает где-то в горле.
А через два месяца Эрик уехал, пообещав возвращаться и привозить брату кое-какие сувениры. Он сдержал свое слово – привозил Даника четки, диковинные камни и фигурки. Постепенно вся комната подростка наполнилась мелкими безделушками, а уж четок он собрал и целую коллекцию, и даже обзавелся привычкой постоянно что-то теребить.

Время не стояло на месте, Даника учился и совершенствовался, рос, его родители старели, Эрик начал встречаться с чудесной девушкой и собирался вскорости пожениться. Даника против этого не возражал – невесту брата звали Алиса, она красиво пела и здорово играла на гитаре. А еще, её имя начиналось на «А». Сам не зная почему, эту букву блондин всегда особенно любил, отдавая предпочтения вещам, чье название начиналось с этой буквы. Яблоко, автор, актер, заграница, академия и так далее, и тому подобные.  Вот так и жили, в счастливом ожидании свадьбы.

Совершенной неожиданностью для семьи Тирс стало пришедшее по почте приглашение, написанное Очень Офицальным слогом.  В нем, после приветствия значилась такая суть – Даника Тирс приглашается на обучение в частную школу Нозоми, расположенную не абы где, а в другой стране, и даже не в Соединенных Штатах, которые хоть и чужие, но как-то ближе, а в Японии. Мол, узнали о талантах и перспективных способностях и хотят помогать их развивать в надлежащем окружении. Было еще сказано о системе обучения, месте проживания и прочая-прочая. Но все это уже были мелочи, ведь Даника, услышав первую фразу вслух зачитанную отцом, горько усмехнулся. Он так и сказал тогда – «Куда я могу поехать? Я инвалид, калека, дальше родного штата не выезжал и не выеду, скорее всего. Языка не знаю. Это, наверное шутка… Па, посмотри, есть ли печати?». Печати были, был адрес, и даже когда Эрик вбил в поисковую строчку название школы, под первым номером появился адрес сайта вполне реального учебного заведения. Но абсурдность предложения поражала, и о нем, скорее всего, забыли бы, если бы в тот момент не постучал в дверь Рик Тендер. Этот мальчик, ровесник Даника  жил неподалеку и был его близким другом. Пройдя в гостиную, подростки сели на диван, ожидая обещанного заботливой Энн чая. Вот тут-то Рик и заметил знакомый конверт. Слово за слово и выяснилось, что такой же получил и он, и так же не принял всерьез.  Через какое-то время к обсуждению странных приглашений присоединился Эрик, потом вышел из кабинета на звуки жаркого спора Джерри, вернулась с кухни Энн. Постепенно идея куда-то поехать уже перестала казаться такой бредовой. Через неделю, после тщательного обдумывания, на собрании семей было принято решение. Мальчики будут учить язык на протяжении двух лет. И если решение не изменится, он поедут в Японию учиться в старших классах.
Удивительно, что их вообще отпустили. Подростки не знали, что для того, чтобы это случилось, Эрик неделю убеждал родителей разрешить мальчишкам поехать - он не понаслышке знал, какого это – сидеть взаперти.
Рику и Даника тогда было тринадцать лет, с учетом разницы в десять месяцев в пользу Тендера. Им потребовался год и одинадцать месяцев, чтобы более-менее одолеть чужой язык. На самом деле это не так сложно - было бы время и желание. Даника в этом плане было легче – ему не нужно было учить иероглифы, только грамматику и слова. Слух у незрячего почти идеальный, поэтому блондин говорит по японски с почти незаметным акцентом – он только раскатисто произносит «р», но стоит ему разволноваться и ошибок становится больше. У юноши отрылась хорошая «языковая» интуиция – то, что он не понимает разумом он «догоняет» подсознанием, понимая общий смысл но не в силах перевести.  Приблизительно в девяноста процентах случаев он понимает правильно, но иногда чужой язык звучит странной тарабарщиной.

Последняя неделя перед отлетом была наполнена навоучениями и наставлениями. О том, что подросткам нужно держаться вместе, не выходить по возможности за школьную территорию, слушаться старших, и так далее, и тому подобное. Было решено не брать пока с собой много вещей – все нужно для трехлетнего обучения обещали дослать, и, чуть что прилететь и увезти любимых детей из чужой страны. Прощание далось очень тяжело, уезжать было страшно, но интерес и здоровое любопытство придавали сил.

Даника еще не исполнилось пятнадцать когда они с Риком отправились в другую страну – дело было осенью и до дня рождения оставалось еще пол года. Удивительно, что его первый выезд из штата обернулся полетом в другую страну, но что поделаешь – стечение обстоятельств.

*
То, что двух жертв нашли в столь глухой глуши как Хейнс-Джанкшен – случайность. То, что их там аж двое – случайность. Счастливая или нет сложно сказать, но, не загляни в местный парк и не приметь двух мальчишек  уроженец Японии, господин N, пожелавший остаться неизвестным, ничего бы не было. Что ему было нужно в городе,  не отмеченном на большинстве карт? Почему он решил помочь незнакомым ему подросткам найти свое место в жизни? Будем считать, что все это – предрасположенность, или судьба, та самая, в которую мы с трудом верим.

6. Описание внешности:
Даника вырос слабым, тощим и каким-то болезненным юношей. Его рост – сто шестьдесят три ровно, а вес, такой, что спасибо, что ветром не сдувает – сорок семь килограмм. У блондина тонкие кости и во всем теле нет ни одной лишней жиринки – еда усваивается плохо да и не склонен организм к накоплению массы, так что, юноша со всех сторон костлявый. Даника не очень сильный, но в меру гибкий и в меру ловкий, он двигается очень плавно и осторожно, обычно касаясь рукой какой-нибудь устойчивой поверхности – дерева, стены, брата.
Кожа абсолютно не приспособлена к солнцу, во-первых, там, где вырос Даника в основном туман, во-вторых – юноша пошел в рыжую мать, и очень восприимчив к ультрафиолету, от чего страдает. А что хорошего – пробыл на солнце часик и на тебе – ожог. А чувствительность у незрячего обостренна вдвойне, поэтому подобные мелочи вызывают массу неприятных ощущений. По той же причине гардероб Даника – сплошь мягкие, натуральные ткани, свободные и удобные. В основном это хлопок и лён, ибо шелк «Противно скользит…», а шерсть «Ужасно кусается!».  Еще юноша жуткий мерзляк, он предпочитает одеваться так, чтобы нигде не поддувало и везде было закрыто. Даже от легкого дуновения прохладного ветерка он начинает дрожать.
Волосы у Даника светлые, он натуральный блондин, почти. Почти – потому что чуть заметная рыжая нотка все же присутствует. Самые длинные пряди достают до копчика, поэтому юноша иногда собирает их в высокий хвост или свободную косу. Дани не стрижет волосы с пяти лет, и только его брату позволено подстричь челку или  немного подровнять кончики. Тирс очень хорошо ухаживает за своими волосами они почти что «мягкие и шелковистые», хотя такое «богатство» требует тщательного и кропотливого ухода. Приходиться мыть голову минимум раз в два дня и тщательно расчесывать, что утомляет. Но Даника готов тысячу раз расчесываться и мылить голову, хоть каждый день, пожалуйста! Он просто ненавидит стричься.
Глаза у юноши серо-зеленые и очень неподвижные. Он вообще редко открывает их, ведь увидеть больше чем простое светлое пятно  на месте солнца или лампы он не в состоянии. Ресницы, светлые, короткие и густые, а брови, тоже светлые – тонкие и почти незаметные.
Лицо овальной формы, но челка скрывает лоб по самые брови. Губы тонкие и чуть розоватые. Нос прямой, без царственных горбинок и очень обычный.
По всему телу находятся шрамы. Одни большие, другие маленькие, в основном давние и уже зажившие. Кожа на них рельефная, и какая-то ненормально гладкая. Первый шрам, который обычно не замечают это уродливая амеба на левом виске. Основная часть отметины находится под волосами и её можно обнаружить только на ощупь, но маленькая изогнутая «ножка» тянется куда-то вниз на не закрытой волосами коже.
Следующий шрам, это след от удара бампером. Он занял весь левый бок, растянувшись от бедра до плеча. Он как бы оборачивает Даника, и имеет овальную форму.
А еще, множество мелких  отметин, на пересчет которых не хватит пальцев ни на руках, ни на руках с ногами. Блондин получал их в разное время – штук пятнадцать маленьких шрамов остались после аварии и операции, остальные – после того как юноша неудачно куда-то врезался. Это, например, тонкая линия на лбу, спрятанная под челкой – след от удара о угол полки. Или длинная линия на правой ноге – Даника очень «удачно» наткнулся на разбитое стекло. Да и вообще – шрамов и синяков на ногах больше, чем по всему телу.
Юноша очень стесняется своих, так называемых, «украшений», и это еще одна причина кутаться в длинные и непрозрачные одеяния. До цвета своей одежды блондину совершенно до лампочки, что понятно, но, так как до магазина он последний раз ходил с братом, тот одел его в свежие, голубые и зеленые приглушенные цвета, длинные туники и светлые джинсы.
Даника обычно перебирает пальцами четки, которые носит в кармане или на запястье. Их у юноши накопилось уже штук двадцать, и он очень бережет их, ведь это подарки брата.
Шерсть, покрывающая кошачьи уши и хвост у подростка такая же светлая, как и волосы,  может только совсем чуть-чуть более рыжая. На хвосте она не совсем длинная но и не совсем короткая – длиною в два-три сантиметра, и её приходится часто вычесывать. Даника использует свои атрибуты невинности на всю катушку – он поводит хвостом из стороны в сторону, балансируя и делая свое положение в пространстве более устойчивым, а благодаря тому, что у него ушей целых четыре штуки он может чутче слышать. 
Как и  у всех рыжих, у Тирса есть талант замечательно и ярко краснеть. Обычно у него пылает все лицо, и розовеют человеческие уши. Но, слава богу – смутить его не так уж и просто.

7. Характер:
- Парнишка жутко добрый. Он верит в мир во всем мире, доброту всех людей и счастье. Многие молодые самоубийцы могли бы у него поучится – калека, слепой инвалид, он обладает завидной верой в лучшее и радуется жизни, воспринимая её «на ощупь».
- Даника доверчивый человек и никакой психолог. Он верит тому, что слышит, то есть, злодея-маньяка-психа убедительно рассказавшего печальную историю своей сложной жизни он без задней мысли впустит в дом, напоит чаем и посочувствует.
- Дани очень остро ощущает свою неполноценность. Он стесняется своих шрамов, своего состояния калеки и вечной обузы. Подросток не верит в себя и не любит, когда ему начинают сочувствовать. Это только давит на старые раны. Не смотря на то, что уровень его игры на музыкальных инструментах достаточно высок, Даника искренне верит в свою бесталанность и бесполезность, думая, что все люди так могут.
- Память у блондина феноменальная, что не удивительно. Он помнит имена, отличает людей по голосам и по манере передвижения может определить примерную комплекцию собеседника. Юноша обладает большим кругозором, знает много стихов и песен, которые держит в голове. После того, как Даника два раза прошелся одним и тем же путем он запоминает дорогу и хорошо ориентируется на местности. Правда он очень часто куда-нибудь врезается, особенно если находится в незнакомом месте, но не его в том вина.
- Юноша свободолюбив, честен и вежлив – все, как и учил брат. Он врет только тогда, когда не хочет доставлять проблем окружающим или показывать, что его задело чье-то сочувствие. Понять, что именно сейчас чувствует Тирс можно, если знаешь его близко, или если ты психолог.
- Парнишке очень нужно чье-то одобрение и поддержка. Тирс с трудом переваривает критику и воспринимает все буквально, никогда не возражая против обвинений, он безоговорочно верит каждому слову. Не смотря на это, Дани не ведом. В тех вещах, которые он для себя признал он никогда не сомневается и имеет свое мнение, которое, к сожалению, редко высказывает.
- Даника боится глубины и тесноты, скованности действий. Он не любит, когда его удерживают за руки или хватают за хвост, мешая нормально двигаться. В кошмарах, преследующих его с пяти лет, юноша падает спиной вперед в бесконечную пропасть. А иногда, он не успевает проснуться раньше, чем достигнет дна. И приземлившись на мягкую перину тьмы, исчезает, задушенный и раздавленный, не в силах пошевелиться. В таких снах нет и намека на свет, но Даника знает – если бы он мог видеть, он бы спасся.
- Он ни разу не был у «большой воды», а плавал только в ванне. То есть – на воде не держится абсолютно и боится однажды туда упасть, оступившись. Когда юноша слышит шорох волн, он начинает нервничать и всегда старается уйти подальше.
- Юноша боится падать. Со стула, кровати, лестницы. Когда вниз летишь бесконечно долгие мгновения, а не запнувшись, просто приземляешься на землю. Такие, мелкие падения неизбежны – Даника привык.
- Тирс не переваривает ощущение чего-то металлического, приближенного к телу или лицу. Ему сразу вспоминаются многочисленные операции, больница. Руки не в счет, ибо полностью избежать контакта можно только нося перчатки, а для незрячего Даника очень важна возможность ощущать предметы. По той же причине юноша не любит клеенку.
- Чувствительность у блондина повышенная, поэтому пищи с резким запахом или вкусом он старается избегать – очень сложно избавится потом от послевкусия. По этой причине не пьет кофе, алкоголь, не ест перец, лимон, горчицу и избегает отделов с парфюмерией или аптек.
- Даника мог бы стать отменным дегустатором. На вкус он определяет из чего приготовлено блюдо, и как приготовлено. Тирс обожает пробовать и узнавать новое, но всегда спрашивает, нет ли в предложенном блюде каких-то приправ.
- О событиях в мире подросток узнает по радио. Обычно он ограничивается только новостями и любопытными хрониками, но иногда слушает хорошую музыку. Именно хорошую, как только начинают передавать бешенные крики певцов и безумные ноты он включает какие-то из своих дисков. Телевизор Даника очень не любит, потому что чудо-ящик подразумевает то, что его нужно смотреть.
- Тирс совершенно не способен к точным наукам. У него изумительная память, юноша помнит и понимает все формулы, когда-то им изученные, но считает просто ужасно. Делает он это жутко медленно и всегда неправильно.
- Даника чутко и мало спит – он часто просыпается посреди ночи от кошмара или из-за того, что на улице собака уронила мусорный бак. Засыпает так же, с трудом – где бы он не находился, подросток никогда не чувствует себя защищенным. Поэтому часто гуляет ночью по пустым улицам и площадям Хенс-Джанкшена, карту которого держит в голове.
- Дани, конечно же, хочет видеть. Он не смирился со своим положением и мечтает о том, чтобы жить как все. Ходить в кино, плавать без опаски, гулять по улицам. У него есть одно крайне неприятное состояние – глухое «за что?!», в котором он никого не винит, а только злится на свою бесполезность и судьбу. Эта тень присутствует всегда и появляется, когда юноше нечем отвлечься от мрачных мыслей. Чтобы что-то проявилось на внешнем уровне – явление кратковременное, Даника легко начинает улыбаться и  думать о хорошем.
- Живя в деревушке у черта на куличиках, блондин не обзавелся большим кругом друзей. Он всю жизнь прообщался с родными ему людьми, поэтому в обществе незнакомцев чувствует себя неуверенно и неловко, с трудом поддерживая разговор. Он не нуждается в постоянном общении, но и от одиночества чахнет. Рик, с которым Дани крепко сдружился единственная и горячо любимая его компания.
- Даника боится щекотки. Он вздрагивает даже от легких прикосновений, отпихивая, а уж если брат начинает водить пальцами по ребрам, даже сквозь одежду блондин начинает смеяться так, что потом с трудом может остановиться. Виновата во всем, опять же, его чувствительность. Голос у него приятный, юноша имеет предрасположенность к пению, но ему даже в голову не приходило попробовать – он только читает стихи нараспев или  тихонько напевает себе под нос, когда чем-то занят.
- Тирс знает, откуда берутся дети и на какие извращения способен человек, но он рассматривает это как обычную физиологию. Блондин нуждается в эмоциональной близости и не считает секс проявлением высшего чувства,  то есть, его можно считать ассексуалом. По той же причине не видит смысла в привязанности к какому-либо определенному полу – чувства он пола не зависят, а внешность Даника оценить не может.
- Даника не курит. Во-первых, ему просто нельзя – поврежденные после аварии легкие лучше лишний раз не тревожить, это решили врачи перестраховщики еще в далеком прошлом. Во-вторых, он просто не чувствует потребности курить, но и не осуждает курящих – блондину даже нравится запах некоторых сигарет. Пьет Даника только пару глотков шампанского на праздники – рождество, дни рождения, но делает это без удовольствия. От вкуса алкоголя его начинает мутить.
- Даника несколько кошка. Он любит сворачиваться в уютный калачик под одеялом, прятать руки у груди и прижимать хвост к бедру – чтобы было уютно.

8. Вкусы:
Музыкальные вкусы подростка не ограничиваются одной отдельной группой или исполнителем – он выбирает композиции в плейлист по другим критериям. Музыка это обычно мягкая, спокойная, часто иностранная, бардовская или классическая. Иногда попадаются индийские мантры, иногда исполнения Вивальди или Моцарта. Еще Дани слушает произведения, исполненные слепыми музыкантами. Юноша любит так же песни из мюзиклов.

Фильмы Даника принципиально не слушает, и, уж тем более, не смотрит. Зато он слушал  очень много аудио книг. Или – очень редко, читает, пользуясь шрифтом Брайля. Особенно любит фентази-истории и классические детективы. Фантастику же, наоборот, старается не слушать.

Тирсу противопоказаны физические нагрузки – слабое, больное тело не дает возможности напрягаться. Но он очень вынослив и может долго ходить без устали. Подросток мечтает заниматься конным спортом – однажды Эрик посадил его на лошадь и, поддерживая, провел по кругу, позволив даже проехать рысью с десяток метров. Даника с тех пор влюбился в это ощущение и очень хочет продолжать, но, возможности, увы, нет. Так же он хочет научиться кататься на велосипеде, на коньках, на роликах, на скейтборде и так далее. Но, так как все попытки заканчиваются весьма плачевно – ему запрещено даже пытаться.

Даника обожает пробовать новое – он всеяден и не побрезговал бы даже изысками африканской кухни. Но у него, конечно, есть предпочтения. Например, он предпочитает не есть мяса, любит молочные продукты, соки, фрукты, просто обожает хлеб и не очень любит рыбу, обожает дыни, мандарины. Сладкое ест только качественное, причем удивительно разборчив.

Нравится:
- Цитрусовые, молоко
- Тепло, уют, мягкость
- Чётки
- Все натуральное, приятное на ощупь и природное
- Музыканты, красивые песни, приятные голоса
- Животные, цветы
- Запах табака
- Радио
- Лошади
- Быстрое движение (езда)

Не нравится:
- Телевизор
- Алкоголь
- Металл
- Резкие запахи
- Холод
- Точные науки

Страхи
- Открытая большая вода
- Падение
- Скованность движений

9. Ориентация:
ассексуален

10. Дополнительно:

Место жительства: комната в общежитии
Занятость: учусь - Нозоми

11. Другое:
1. Как можно связаться с Вами? 618929912
2. Нашли ключ? Hai, Nana-sensei!
3. Часто ли Вы будете посещать ролевую? Примерно до 9 июня буду сдавать экзамены, но заходить буду обязательно, хоть и ненадолго. Обычно появляюсь стабильно, провожу много времени на форуме, то есть, раз в день точно
4. Есть ли у Вас опыт игры на ролевой? Несколько лет, точно не скажу сколько.
5. Откуда Вы знаете о нас? На сайте Life your Life меня и Рика пригласил некто под ником Коржик.

+ http://s44.radikal.ru/i105/1105/b6/87c16f3b0328.jpg
* Без атрибутов невинности, ибо увы, такой картинки не нашел
** Внешность взята у персонажа манги "Chou ninaruhi"

Отредактировано Danika (2011-05-05 19:38:00)