Название: Собачий вальс
Автор: Лидэн
Бэта: GraveOfTheDeath
Пейринг: Соби/Нисей
Рейтинг: R
Размер: Миди
Жанр: Драма с элементали стеба, наверное
Дисклеймер: От чужого отказываюсь, денег мне за это опять же не дают
Предупреждение: AU
Саммари: Если бы Соби не выбил окно, а Семей угодил в загребущие руки Семи Лун...

Глава 1
Нисей застонал и сунул голову под подушку. Ему не повезло оказаться в том мерзком состоянии, когда тело требует сна, а отключиться при всем желании не получается. Оставалось только валяться на кровати в полутемной комнате, не в силах встать и заняться хоть чем-нибудь. Где-то за стенкой громко работал телевизор, у соседей внизу опять скандал, а наверху какой-то садист безжалостно терзал расстроенное пианино, пытаясь сыграть «Собачий вальс». Неплохо было бы подняться и постучать по трубам, но разлепить кажущиеся многотонными веки не представлялось возможным. И эта скотина не приперлась. Не то что бы Нисея не радовало данное обстоятельство, в любой другой раз он воспринял бы его, как дар Небес, но именно сегодня Агатсуме вздумалось нарушить правило ежесубботней ревизии квартиры Нисея. Может, Семь Лун наконец убедились, что он здесь не разрабатывает планы по захвату мира или освобождению своей Жертвы из их загребущих рук, а может, и сам Агатсума решил забить на обязанности (похоже, эти набеги и ему особого удовольствия не доставляли). Но, тем не менее, Нисей исправно ждал его с самого утра до наступления сумерек. Пианино смолкло. Не успел Нисей обрадоваться, как благословенную тишину прорезала трель звонка. Отвратительный звук, словно кто-то провел ржавым напильником по стеклу. Или кривым смычком по натянутым нервам. Нисей отбросил подушку, с трудом поднялся и по стеночке выбрался в прихожую. Щелчок выключателя – яркий свет больно резанул глаза. Нисей зажмурился и на ощупь добрался до двери. Чтобы заглянуть в глазок пришлось приподняться на цыпочки. Говорили же умные люди «не кури – не вырастешь». Но Нисей меньше всего внимал именно умным советам. Кто стоит за дверью он знал и так, но все же предпочитал сперва увидеть ненавистную очкастую физиономию сквозь несколько слоев стекла. Так и есть – Агатсума собственной персоной: очки круглые, волосы длинные, рожа мерзкая. И два объемистых пакета в руках. Может, взять и не открыть? Однажды Нисей так и сделал, но Соби попросту выбил дверь. Потом, правда, организовал новую. С дверным глазком на запредельной высоте. Следующей же мыслью было открыть и дать в морду. С воплем «Где ты шлялся до этой поры?!». Внутри что-то екнуло. В любой другой раз, но не сегодня. Нисей отпер замки и распахнул дверь, намереваясь «нечаянно» треснуть гостя по носу.
– Привет, – буркнул он, впуская Соби в квартиру. Агатсума удивленно приподнял бровь, – такое приветствие было просто образцом вежливости – сухо поздоровался, сгрузил пакеты в угол и прошествовал в комнату, отодвинув Нисея с дороги и обдав резким запахом одеколона. Крайне противным запахом. Нисей чихнул и привалился к косяку, мысленно считая до десяти, уговаривая нервы успокоиться. Все будет хорошо.
Соби тем временем с интересом осматривал комнату. Он впервые видел ее прибранной. Без завалов одежды на стульях, бумаг на столе и кладбища окурков в горшке с трупиком какого-то растения. И только заметил, что у Акаме, оказывается, есть ковер. Соби двинулся дальше по комнате, не переставая поражаться тому, что вынырнуло из первородного хаоса. Рассыпанные прямо на ковре перед телевизором нераспечатанные диски с новыми фильмами, на полке стопка журналов, не отмеченных ничьим прочтением, книга в пестрой обложке – какая-то новомодная ерунда. Соби подметил, что закладка с прошлого раза так и осталась на прежнем месте.
Читать у Нисея не получалось – буквы тут же расползались перед глазами и сплетались в немыслимые узоры. Он мог часами пялиться в одно и то же слово не в состоянии его прочесть. Мозг упорно отказывался воспринимать новую информацию. Нисей часами метался из угла в угол, не находя себе достойного занятия, приканчивал сигареты пачками и накручивал себя. И все же, он нашел в себе силы продолжать ходить в школу, встречаться с друзьями, блистать на вечеринках. Только к себе никого больше не звал. Ему казались кощунственными даже мысли о том, что какой-то тип, вдоволь натанцевавшись, упадет в придвинутое к окну кресло со смятой подушкой, а какая-то чистоплотная девчонка возьмет и вымоет одиноко стоящую на подоконнике чашку. Или смахнет с него кудрявый волос… В носу защипало. Нет, ну нельзя же так, в самом деле.
Соби обследовал шкаф, раздвигая тремпеля со стильными шмотками. Он все время поражался, зачем парню столько одежды, даже у его знакомых модниц гардероб был куда меньше. Какие-то одежки валялись внизу неэстетичной кучей. Их Нисей бросил туда час назад, так и не дождавшись того, перед кем обычно старательно разыгрывал сцену «А у меня все – зашибись». Так что Соби наконец удостоился чести лицезреть Акаме в «неофициальном» виде. В вытертых джинсах, тонкой от частых стирок рубашке, с взлохмаченными волосами тот в кои-то веки выглядел на свои годы.
Нисей внутренне сжался под изучающим взглядом. Внешний вид являлся его заслонкой от внешнего мира, а сейчас, застуканный в неподобающей одежде, он чувствовал себя беззащитным. Сердце колотилось, как сумасшедшее, по телу расползалось гадкое липкое чувство страха. Даже не просто страха – ужаса. Непонятного беспричинного ужаса, появляющегося из ниоткуда. Агатсума оставил в покое шкаф и перебрался на кухню. Нисей быстро вытер вспотевшие ладони об штаны и попытался взять себя в руки. Нервничать сейчас нежелательно. Крайне нежелательно. Придав лицу обычное надменно-капризное выражение, он потопал следом за Соби, который уже успел заглянуть в шкафчики и теперь внимательно изучал содержимое холодильника. Засохший кусок сыра, заплесневелый помидор, какие-то полуфабрикаты.
– Что ты там ищешь? – Нисей хихикнул. – Супер-убийственное оружие? – смех получился сиплый, голос то и дело срывался. Совсем ни к черту нервы. Нисей подхватил с пола баклажку с водой и принялся пить прямо из горла, проливая половину себе за пазуху.
– Если ты и дальше будешь так питаться, заработаешь себе гастрит, – Соби захлопнул дверцу и вышел в прихожую.
– А ты, стало быть, желаешь мне долгой жизни? – Нисей оторвался от баклажки и вытер губы рукавом. Агатсума притащил на кухню свои пакеты и начал выгружать из них продукты. Нисей поймал челюсть. – С какой это радости?
– Делать мне больше нечего, только с тобой, убогим, нянчиться, – пробубнил Соби. – Но я обещал за тобой присматривать.
– Присматривать? – Нисей качнулся и ухватился за край стола, кухня перед глазами поплыла. – Ты… он…
– И я вовсе не горю желанием видеть твою противную мордашку каждые выходные, – Соби принялся потрошить второй пакет. Нисей тихо выбрался из кухни в комнату и свалился на кровать. Его била мелкая дрожь, перед глазами вращались темные круги, в ушах стучала кровь. Да почему же так страшно-то? Тихие шаги. Нисей резко вскочил и оказался лицом к лицу с Соби.
– Мне нужно его увидеть.
Похоже, ему таки удалось удивить господина Невозмутимого.
– Мне нужно его увидеть, – Нисей уставился в пол. – Мне жизненно необходимо. Его увидеть, – повторил он срывающимся голосом.
– Ты прекрасно понимаешь, что это невозможно, – Соби поправил очки, продолжая спокойным голосом. – Вы и так имеете право на телефонные звонки.
– Да к черту телефон! – Нисей вскинул голову, чувствуя, как от крика в голове лопаются мелкие сосуды. – К черту телефон, который прослушивается и отрубается сразу же, стоит Им услышать какое-то подозрительное, по Их мнению, слово! Ты же видишься с ним, я знаю! Ты должен мне помочь! – Нисей выкрикнул последнюю фразу и резко замолк. Черт! Черт! Черт! Он же собирался попросить.
Соби вдруг сграбастал его за воротник и с силой встряхнул.
– Я ничего тебе не должен, щенок! Проблемы твои и твоей Жертвы меня не касаются, – он продолжал трясти Нисея, чувствуя, как рвутся тонкие нитки, держащие старую ткань. Нисей был на голову ниже и почти в два раза тоньше, пришибить его можно было одним ударом. – С чего я должен тебе помогать? Ничего с этого я иметь не буду, а проблемы мне ни к чему, – он дернул Нисея на себя, заставив смотреть прямо в глаза, ощущая дрожь хрупкого непонятно горячего тела. – Понял, нелепое создание?
– Да, – выдохнул Нисей. Соби разжал пальцы, выпустив наполовину оторванный воротник, и повернулся к двери.
– Я ушел.
– Подожди, – Нисей дернулся следом, едва не свалившись на пол. Соби развернулся.
– Да?
Нисей отшатнулся и плюхнулся на кровать.
– Что? – Агатсума подошел вплотную. Нисей закусил губу и заставил себя посмотреть вверх, но тут же отвел взгляд, снова опустил голову, пряча горящее лицо под волосами.
– Решил предложить мне себя? – Соби поймал его подбородок, вынудив задрать голову вверх, заглянул настороженные глаза с невозможно расширившимися зрачками.
– У меня ничего нет.
Соби хмыкнул, убрав с лица Нисея спутанные пряди. Окинул узкое лицо профессиональным взглядом, мысленно разбивая его на плоскости, простые формы. Указательный палец путешествовал по лицу Нисея вслед за взглядом. Огромные глаза, высокие скулы, вздернутый нос, острый подбородок, чуть припухлая нижняя губа. Нисей приоткрыл рот, легонько прикусив палец, не отрывая внимательного взгляда от бесстрастного лица, потом осторожно коснулся кончиком языка. Соби снова что-то нечленораздельно фыркнул. Нисей почувствовал, что сам здорово возбудился. Невероятная самовнушаемость доставляла ему немало хлопот, теперь же он был ей благодарен. Он сдвинулся к краю кровати, вжимаясь в так удачно оказавшееся между его ног колено. Влажный от слюны палец очертил линию челюсти, скользнул вниз по шее. Нисей запрокинул голову, хватая ртом воздух, подставляя прикосновениям беззащитное горло. Доверяясь. Глаза застелила мутная пелена. Он положил ладони на колени Соби, сильно надавливая, провел ими вверх по бедрам, завозился с пряжкой ремня. Соби поймал его руки, с силой сжав запястья, и отвел в сторону. Нисей со стоном выдохнул и откинулся назад, шире раздвигая ноги, призывно глядя из-под опущенных ресниц.
– Я не сплю с детьми.
Шорох шагов по ковру, хлопок двери, несколько нестерпимо болезненных мгновений тишины и снова стоны безжалостно терзаемого пианино. Нисей прижал ладони к пылающему лицу и тихо заскулил.

Глава 2
Соби сделал последнюю глубокую затяжку и затушил сигарету о шершавый бетон. Красный кирпичный забор у Рицкиной школы нравился ему куда больше, чем это серое уродство двухметровой высоты, увенчанное решеткой. Кирпич хранил тепло уходящего дня и с радостью дарил его вечерами всем желающим. Бетон же, и в летний зной выглядел отталкивающе-холодным. Впрочем, как и само серое модерновое здание школы. Где-то там, за мрачными стенами, томились сотни учеников. Словно в тюрьме. Очередной окурок отправился на асфальт - пройти пять метров и выбросить его в урну было в лом. Нет, Рицкина школа выглядела не в пример теплее и радушнее, несмотря на то, что ее сестер-близнецов понатыкано по всему городу. И все же сегодня Соби был именно здесь, в который раз мысленно прося прощения у своей маленькой Жертвы.
Половина четвертого. Словно чахоточный затрещал школьный звонок, с деревьев сорвалась стайка перепуганных пташек. Младшая школа после этого взрывалась воплями, топотом, девчачьим визгом; двери с грохотом распахивались, выпуская на свободу шумный ушастый поток. Здесь же никто не несся сломя голову, не сшибал двери. Ученики покидали школу чинно и цивилизовано - кто быстрее, кто медленней, небольшими группками, по одиночке. В одинаковых костюмах, словно из инкубатора, – все они были не более чем безликой толпой.
Четыре часа. Аллея потихоньку опустела. Задержавшиеся ученики промчались мимо, с подозрением косясь на незнакомца, застывшего у ворот. Впрочем, подобные взгляды были для Соби не в новинку.
Половина пятого. Солнце опустилось за школу, и теперь, подсвечиваемая золотыми лучами, она казалась еще более зловещей. Соби нахмурился, выплюнул окурок и размазал его по асфальту. Пачка сигарет опустела. Два дня он уже протоптался тут безрезультатно. Сейчас же он явно чуял. И не сомневался, что и его чуют тоже.
Пытаясь подавить чудовищный зевок, Нисей неспешно выходил из класса, на ходу запихивая в сумку тетрадь. Поставить литературу последним уроком было большой ошибкой со стороны администрации: Намико-сенсей – просто верх пунктуальности – непременно опаздывала на пол урока. Потом же считала своим долгом “во имя учебного процесса” задержать класс на столько же. Сегодня еще и прицепилась с расспросами, как идет подготовка к конкурсу школьной самодеятельности. Как будто у Нисея на лице написано, что он старательно самодеятельничал все выходные. Проглотив парочку язвительных замечаний, так и вертевшихся на языке, Нисей расценил, что задерживаться в школе еще на часик ему совсем не хочется… и, выдавив милую улыбку, и заверил учительницу, что подготовка идет полным ходом. А мысленно пообещал себе, что еще один такой вопрос, и он выстроит на сцене весь преподавательский состав, а потом заставит спеть «Маленький ежик – четверо ножек».
Голова болела неимоверно - так, словно кто-то вбил в макушку топор, да еще и стучал сверху кувалдой, загоняя тупое лезвие глубже и глубже в онемевший мозг. Нисей очень надеялся, что голова не развалится прямо здесь, а подождет хотя бы до дома. Осталось только решить, до чьего именно. Возвращаться в свою квартиру он панически боялся. К несчастью, одноклассники уже успели разбежаться. Пустая школа выглядела непривычно огромной, в окна лился кроваво-золотой закатный свет. Звук шагов в абсолютной тишине казался безобразно громким. Из находящегося на первом этаже музыкального класса доносились едва слышные звуки гитары и чье-то пение. Инстинктивно Нисей сдвинулся почти вплотную к стене, и, стараясь ступать как можно тише, поплелся к лестнице. А там уже можно было уцепиться за перила, чтобы не свалиться при спуске – штормило его знатно, да и звон в ушах не прекращался уже дня три. Сейчас даже усилился. Звон…
Нисей замер посреди пустого вестибюля. Здесь? Стараясь, выглядеть как можно более естественно, он склонился над фонтанчиком для питья и искоса посмотрел на виднеющуюся из открытой двери аллею. Здесь. Нисей выпрямился и пошел в противоположном от двери направлении. Так же спокойно он завернул в ближайший коридор и бросился бежать со всех ног. А вот и неприятности. И вляпался он в них сам, когда, находясь в относительно здравом уме и твердой памяти, не оказался дома в субботу. Но, несмотря на мрачные перспективы, Нисей еще в пятницу согласился съездить с приятелями в чей-то загородный дом, где на три дня полностью выпал из жизни, предавшись полному беспределу. В понедельник он в школу так и не вышел. Как, впрочем, и во вторник. Да и сегодня самочувствие оставляло желать лучшего. Натыкаясь на стены, Нисей добежал до музыкального класса. Здесь уже смолкла гитара и подало голос пианино. На ходу толкнув вечно заедающую дверь, Нисей влетел в класс.
– Привет труженикам музыкального фронта! – музыка смолкла, четверка пай-мальчиков оторвалась от нот и разом уставилась на возмутителя спокойствия. Солнечно улыбнувшись ошарашенным физиям, Нисей, старательно огибая хаотично расставленные стулья, пробрался к единственному во всей школе открывающемуся окну. Этим тайным лазом пользовались все желающие незаметно выскользнуть из школы. Нисей взобрался на стул и дернул раму на себя. Окно со скрипом отворилось. Потом он перелез на подоконник и осторожно спрыгнул на ту сторону, приземлившись точно между двумя лужами.
– Вы окошко-то прикройте, пожалуйста! – крикнул он в класс и нырнул в кусты, продираясь к дырке в заборе, выходящей на безлюдный в это время суток переулок. Вслед ему неслась ставшая уже ненавистной мелодия. Что делать дальше Нисей не представлял вообще. Самым умным решением было вернуться, достойно выйти через дверь и получить все, что заслужил. Но даже мысль о встрече с Агатсумой бросала Нисея в холодный пот. Ему было страшно и, в чем он сам с трудом себе признавался, ужасно стыдно. Именно это жгучее чувство пронзало его, стоило только вспомнить…
Да уж, ниже падать ему еще не приходилось. Нисей забежал за очередной дом и свернул в тупик. Вонючая мусорная куча, покрытые черной копотью стены домов. Очевидно, здесь недавно что-то жгли. Нисей изнеможенно уперся в стену кончиками пальцев, опасаясь прислониться и испачкать костюм. Воздух раздирал легкие. Пора бросать курить. Осталось совсем немного – перелезть невысокую стенку, отделяющую эти трущобы от оживленной улицы, а там уже и до автобусной остановки рукой подать. Нисей перекинул сумку за спину, подпрыгнул и схватился за край ограждения. Теперь подтянуться, и…
– Куда это ты собрался?
Нисей в один миг взвился на стену, но тяжелая сумка перевесила, и он, взмахнув руками, словно умирающий лебедь на фоне заката, рухнул вниз. И тут же оказался подхваченным под руки. В принципе, Соби мог его и не ловить, но интуиция подсказывала, что ушибленный Нисей по характеру окажется куда хуже обыкновенного.
– Пусти, – Нисей попытался вырваться их захвата, не дающего нормально встать на ноги.
– Ты в курсе, что натворил, Нисей-кун? – елейным голосом поинтересовался Соби, продолжая удерживать его в том же положении, прижимая к земле и заставляя все сильнее прогибаться в пояснице. – Догадываешься, куда нам надлежит прогуляться?
– Я сейчас закричу, – предупредил Нисей. – И скажу, что ты тот самый маньяк-насильник, которого ищут уже две недели, – добавил он, чувствуя при этом, как на самом деле глупо звучит его угроза.
– Да на здоровье, – пожал плечами Соби. Он рывком поставил Нисея на ноги и оттолкнул к стене. – В качестве вещественного доказательства можешь предъявить свои уши.
Нисей зашипел, заметив пятно копоти на рукаве белоснежной школьной формы.
– Мои шмотки тебя чем-то обидели? – его разрывали два желания: броситься на обидчика и перегрызть ему горло, либо усесться прямо здесь в грязную лужу и разреветься. – Будешь сам стирать!
– Сейчас, бегу и падаю, – фыркнул Соби. – Поумерь свою наглость, Нисей. Ты доигрался.
– У меня был загул, – с важным видом объяснил Нисей, взгляд же его методично осматривал переулок, пытаясь обнаружить путь к отступлению. – Запой. Укур. И все такое.
– Объяснишь это не мне, – сообщил Соби, подходя ближе. По левую руку от него образовалось свободное пространство в метр шириной.
– Какой же ты зануда, – капризно протянул Нисей. – Разберемся, да разберемся… – он резко сорвался с места и бросился в предоставленную лазейку, намереваясь проскользнуть под стенкой. Соби молниеносным движением поймал Нисея за волосы. Тот завизжал, словно девчонка, и впился ногтями в держащую руку.
– Загрузить систему, – все так же невозмутимо скомандовал Соби, не обращая внимания на истошные вопли, и открыл портал в Гору.

Нисей, похнюпившись, ковырял ногтем старую краску на подоконнике. Удрать не удалось. Пришлось пережить унизительное появление в вестибюле семилунской школы, валяясь на полу бесформенной матерящейся кучей и пытаясь выдрать свои волосы из лап Агатсумы. После этого, его, старательно упирающегося, потащили вверх по лестнице под изумленными взглядами учеников, ради такого представления бросивших ужин и выбежавших из столовой. Где-то на третьем этаже Нисей понял, что выглядит просто жалко, и пошел дальше добровольно, скучающе осматривая интерьеры и обворожительно улыбаясь встречным, воображая, что он-то здесь с важным визитом, а Агатсума – так, сопровождающий. А в рукав он ему вцепился… ну, чтоб не упал важный гость, когда поднимался по крутым ступенькам в административную часть здания. Здесь какие-то мрачные типы подвергли его унизительной процедуре обыска, изъяли телефон и конфисковали сумку на проверку. За свои вещи Нисей особо не волновался - вряд ли учебники и тетради, изрисованные карикатурами на учителей, кого-то заинтересуют. Особую ценность представлял разве что журнал с голыми тетками, который сегодня утром спрятал в его сумку уличенный в чтении неподобающей литературы одноклассник. Теперь Им придется очень усомниться в достоверности некоторой информации, которую Они, несомненно, на Нисея накопали. Нисей не выдержал и зашелся хриплым лающим смехом.
– Совсем дурной? – Агатсума брезгливо отодвинулся.
– Ага, – подтвердил Нисей, цепляясь за подоконник. – Дурь еще того… не выветрилась!
– Кончай ломать комедию, – Соби дернул Нисея за локоть, тот развернулся и, с шумом втянув воздух, уткнулся носом ему в плечо.
– От тебя пахнет им, – сообщил он совершено спокойным голосом, словно и не было никакой истерики.
– У тебя галлюцинации, – Соби попытался отодвинуться. – Я к нему даже не прикасался.
– Нет, – Нисей шагнул следом, щекоча горячим дыханием шею. – Неужели ты не можешь чувствовать запах своей Жертвы от всего, рядом с чем она стояла, слышать ее голос за сотни метров, просто знать, где она находится?..
Нисей перевел взгляд на тонкую, почти прозрачную Нить, уходящую неизвестно куда. Он преувеличивал. При настолько истощившейся Связи он мог разве что приблизительно определить, куда ведет Нить. Вдруг она на миг натянулась, словно кто-то потянул за нее с того конца, и снова безжизненно обвисла. Нисей отшатнулся от Соби и застыл, пытаясь уловить, откуда на миг повеяло таким знакомым теплом, боясь даже дышать. Подергивания не повторилось. Значит, где-то здесь. Захотелось выть от бессилия. Схватиться руками за несуществующую ниточку и сматывать ее в тугой горячий клубок, пока она не приведет к самому дорогому человеку на свете…
– Даже не думай! – Соби с интересом разглядывал, как выражения лица Нисея сменяют друг друга с оглушительной скоростью. – Тебя же не звали, так?
Наблюдая за тем, как Нисей цветом лица сравнялся со своей формой, медленно сполз по стене и замер, уткнувшись лицом в колени, Соби почувствовал некое удовлетворение.
– Не звали... – к горлу подкатил противный комок. Тягучее, неимоверно холодное чувство. Усугубляющееся с каждым днем чувство ненужности...
Даже сейчас не нужен. Да и не был, наверное, никогда. Мир вращался, словно нелепая гигантская карусель. Упасть и заснуть. И не просыпаться долго-долго. Пока не найдут и не разбудят. Пока не скажут, что соскучились. Еле слышный звон Нити перекрывал все звуки. Нисей даже не заметил, как рядом нарисовался еще кто-то, как звякнули ключи, и скрипнула дверь.
– Вставай, – Соби толкнул его коленом. – Считай, тебе несказанно повезло.
– А? – Нисей поднял голову и уставился на него невидящим взглядом. Глаза улавливали только неясные очертания сквозь мельтешащие черные круги.
– Тебе невероятно повезло, – терпеливо повторил Соби. – Никого из высшего начальства нет, и в ближайшее время не предвидится. Осталась одна старая клюшка, – Соби значительно понизил голос, покосившись на приоткрытую дверь.
Нисей поднялся, одернул пиджак, шмыгнул носом и потупил голову, всем своим видом выражая глубочайшее раскаяние. Общаться со старыми клюшками он научился давно, а в силе своего обаяния не сомневался даже сейчас, находясь в предобморочном состоянии. Соби скривился и подтолкнул его к двери.
– Иди, клоун.

Глава 3
Героически цеплявшееся за верхушки деревьев солнце, наконец, сдалось и опустилось за бесконечное полотно леса. Еще один бесполезный день. Семей подавил чудовищный зевок. Безделье убивало. Сто сорок три дня полного безделья. Более изощренной пытки для него невозможно было придумать при всем буйстве фантазии победившей стороны. Семей беспокойно заерзал на подоконнике. С недавних пор усидеть на одном месте хотя бы пятнадцать минут превратилось в задачу поистине непосильную. Энергия клокотала в нем, превращала внутренности в кипящий вулкан, требуя выхода. Большая ее часть предназначалась для подпитки Бойца, которого поблизости как раз не наблюдалось. Передача невозможна, Связь истощилась настолько, что даже ее видимое воплощение – тонкая ниточка – стала почти невидимой. Без физического контакта Связь слабла и становилась слишком уязвимой. Вряд ли Боец вообще что-то почувствует, тем более на таком расстоянии.
Семей осторожно подергал за Нить и едва не свалился на пол от хлынувших с той стороны эмоций. Тоска. Бессильная ярость. Значит, Нисей где-то в здании. А очутиться он здесь мог, только если что-то натворил. И если этот проступок достаточно серьезен, его могут запросто запереть где-то поблизости.
Хвост Семея нервно застучал по стеклу. Отвратительно. Боец нужен ему на свободе и точка. И если своей глупой выходкой он поставил под угрозу великое будущее пары Beloved… Хвост забил по окну сильнее. Семей рыкнул и уселся на него. Любой звук являлся сильнейшим раздражителем, а в раздраженном состоянии энергия имела привычку увеличиваться в объеме каким-то чудесным образом. Благодаря безделью Семей нервничал куда чаще. За свою судьбу он особо не беспокоился: раз уж его не уничтожили сразу же, значит, не сделают этого спустя столь длительное время. Зачем он понадобился Семи Лунам, и к чему они держат его в одном месте так долго?.. Пока эти вопросы оставались без ответов. И Семею уже порядком надоело ждать, когда же хоть что-то прояснится.
Иногда даже казалось, что они попросту не знают, что с ним делать. Поэтому Семей с трудом убедил свою уязвленную поражением гордость, что это приключение можно расценивать как законный отдых перед великими делами. Но отдых порядком затянулся. И грозил клаустрофобией.
Серая комната вызывала стойкое отвращение. Койка, стол, два стула, синтетический ковер. От одного взгляда на него все начинает чесаться. Ехидно подмигивающие красными огоньками камеры в четырех углах... Постоянное наблюдение, от которого никуда не спрячешься, разве что в туалете или душевой кабинке.
Первую неделю Семей провел, не слезая с кровати, закопавшись с головой в одеяло, и выдумывал тысячу способов кровавой мести обидчикам. Потом чувства поостыли, и пришло понимание того, что – о ужас! – в своих бедах повинен только он сам. Осознание своего «не всемогущества» шарахнуло похлеще убойного заклинания. Одним почти не слышным, но уверенным «Нет». И, к удивлению, вместо ненависти Семей испытывал к бывшему Бойцу нечто похожее на уважение. Да и глупо было дуться на единственного «живого» собеседника.
В дверь тихонько поскреблись.
– Да, входите, я не занят, – в голосе слышалась старательно подавляемая радость - сейчас ему, возможно, ответят на все интересующие вопросы.
– Здравствуй, Семей, – Соби осторожно притворил за собой дверь. Замок тут же громко щелкнул. Семей величественно кивнул и начал медленно слазить с подоконника. Казалось, одно резкое движение – и он попросту треснет.
– Как ты? – говорил Соби всегда тихо, полушепотом. Иногда приходилось максимально напрягать слух, чтобы расслышать, что он там бормочет. Но неизвестно, что хуже: это или постоянные восторженные вопли Нисея.
– Восхитительно. Курорт, – Семей неопределенно махнул рукой. – Цвету и пахну. Не задавай идиотских вопросов, Соби. Что с Нисеем?
– Жив-здоров. Прочитают лекцию и отпустят, – Соби пожал плечами. – Ничего страшного.
Семей с шумом выдохнул. Он даже не заметил, что на несколько секунд задержал дыхание. Пронесло. Можно позволить себе внимательней оглядеть гостя, взгляд зацепился за глянцевую обложку, торчащую из кармана Соби. Семей подошел и выдернул свернутый в трубочку журнал.
– Соби, чем ты занимаешься? – Семей сморщил нос. – Я надеюсь, ты не показываешь это Рицке?
Соби на миг растерялся.
– Да что ты… Вообще-то это нашли в сумке у твоего Нисея.
– Да? – протянул Семей недоверчиво, потом раскрыл журнал и принялся методично листать с видом ученого обнаружившего новый вид редкого растения. Наконец он удовлетворенно хмыкнул. – Я оставлю себе?
– З-зачем? – ошарашено проговорил Соби. Его глаза округлились, увеличенные стеклами очков, так, что они и вовсе стали похожи на гляделки какой-нибудь дурочки-из-мультика.
– Мне скучно, – Семей дернул ухом и швырнул журнал за спину. Тот ударился об стену и шлепнулся на кровать, разметав по покрывалу живописные развороты.
– Что ты будешь с ним делать? – не унимался Соби. Его изумление было столь велико, что он и забыл о том, что допрашивать Семея может быть опасным для здоровья.
– А вот что я буду с этим делать, тебя никоим образом не касается, – раздраженно ответил Семей. – Возможно, даже и не то, о чем ты подумал.
– Я ничего не думал, – Соби поспешно отвел взгляд.
– Да, для тебя это свойственно, – Семей отошел и присел на край стола. – Ты знаешь, мне кажется, с Нисеем происходит что-то странное, – он поманил Соби пальцем. Тот нехотя подошел ближе. Подобное признание удивило, раньше Семей никогда не начинал разговор о своем Бойце. Его интересовал исключительно Рицка.
– Да, он странно себя ведет, – Соби остановился на достаточном расстоянии, боясь нарушить ту невидимую границу личного пространства. – Говорит, тобой от меня пахнет.
– Вот как? – Семей потер лоб указательным пальцем. – Интересно, – он наклонился чуть вперед. – Им от тебя тоже, кстати.
На лице Соби появилось совершенно беспомощное выражение.
– Да, именно, – Семей поймал прядку светлых волос. Кончики пальцев покалывало. Терпеть невозможно. Уже месяц он не гнушался скидывать излишки на Соби – это приносило некоторое облегчение.
Соби бросил на Семея еще один жалобный взгляд, осторожно взял его ладонь в свою и легко коснулся губами кончиков пальцев. Энергия окатила с головы до ног, темная и тягучая, словно нефть, и холодная, как вода на самом дне океана. Семей поспешно выдернул руку и брезгливо вытер об футболку. Ему полегчало, и это главное, а несчастный взгляд бывшего Бойца стал настолько привычным, что не вызывал ровным счетом никаких эмоций. Соби все время был несчастным, это стало неотъемлемой частью его жизни, и кажется, он ловил от своей несчастности некий кайф.
– И еще, Соби, – продолжил Аояги, как ни в чем не бывало. – Следи за Нисеем лучше. Я волнуюсь, как бы он не влез в неприятности.
– Волнуешься?
– Конечно, он же мой Боец. Я должен заботиться о нем, разве нет?
– Да, – еле слышно подтвердил Соби. Семей умел со спокойной улыбкой на лице говорить ужасные, ранящие глубоко в душу, вещи. И эти слова затягивали, влекли куда-то вглубь темных вод, на самое дно. – Но почему ты сам этого не делаешь?
– Нисей требует к себе слишком много внимания. Он ведь еще сущий ребенок. Позаботься о нем.
– Я не в твоей власти, Семей. – Соби отступил на шаг. – Ты не в праве мне приказывать.
– Разве я приказываю? – На лице Семея возникла смесь обиды и разочарования. – Я же прошу.
– До свиданья, Семей, – Соби почти бегом вылетел из комнаты. Семей проводил его смеющимся взглядом и легко спрыгнул со стола. «Синдром шила под хвостом» ушел вместе с лишней энергией, а значит, возможно, удастся, наконец, заснуть.

Соби шел по коридору, едва не срываясь на бег, прижимая ладонь к горлу, где, кажется, снова раскрылись раны. Сколько раз говорил себе, что не обязан этого делать, и вот, опять! Наверное, он и вправду мазохист.
Соби взлетел по лестнице на пятый этаж, перепрыгивая через две ступеньки. Часы показывали половину восьмого. Вряд ли на лекцию о примерном поведении потребуется много времени.
Площадка, коридор с открытыми дверями классных комнат. В ушах надоедливый звон. Он уже и забыл, как это ходить целый день и не замечать его. Если реагировать на каждую Пару, когда их вокруг около полусотни, можно превратиться в законченного параноика. Успеть бы перехватить это ходячее несчастье, пока оно не решило, что о нем забыли. Что-то подсказывало Соби, что так оно и будет.
Поддавшись внезапному порыву, он побежал. Звон усилился. Поворот, удар...
– Куда прешь?!
– Действительно, куда это мы?

Глава 4
Нисей вышел из кабинета, очумело тряся головой. Если это называется «повезло», то ему ужасно не хотелось бы узнать, что такое «не повезло». Тетка утроила допрос, как заправский злой следователь. Пообещала, что еще один такой загул – и одиночка в противоположном крыле здания ему обеспечена. И еще много жутких вещей. У нее явно присутствовал мощный сочинительский талант – описания выходили яркими, и легко превращались в картинки, с оглушительной скоростью проносящиеся пред глазами. Под конец тетке пришлось отпаивать окончательно сползшего под стол Нисея какой-то вонючей гадостью, но нет худа без добра – головную боль как рукой сняло.
Получив обратно свои манатки, Нисей вышел в коридор и крепко призадумался. Наверное, стоило дождаться Агатсуму, но, скорей всего, всем будет лучше, если он, как примерный мальчик, тихонечко уйдет домой делать уроки. Тем более никакими указаниями его по этому поводу не снабдили. Приняв столь разумное решение, Нисей уверенно направился в сторону выхода и вскоре выбрался в учебную часть здания. Выход, кажется, был справа, а слева… Из левого коридора доносился тонкий аромат абрикосового цвета и горький запах дыма, словно где-то в цветущем саду жгли прошлогодние сухие листья.
Нисей в нерешительности остановился. Нет, злоупотреблять терпением не стоит, но в левый коридор тянуло со страшной силой. Нисей прикусил палец и покосился на глазок камеры слежения.
– Надо же, заблудился, – сокрушенно покачал он головой. – Мне, наверное… туда, – Нисей свернул налево. Воздух заметно потеплел, шаги ускорились сами собой. Нисей мог поклясться, что захоти он остановиться, ноги отказались бы ему повиноваться. Его тянуло вперед, как будто бы он был прицеплен к поводку, который кто-то быстро скручивал. Он перешел на бег, мимо проносились пустые классы. Кажется, впереди кто-то есть. Не остановиться. Нисей с разгону влетел во встречного, едва не свалившись на пол.
– Куда прешь?! – кто посмел встать на дороге, когда…
– Действительно, – Соби поправил съехавшие от удара очки. – Куда это мы?
– Заблудился, – пролепетал Нисей, вертя головой, словно бы не узнавая места. – Но, кажется, мне таки туда, – он указал на виднеющуюся в конце коридора винтовую лестницу.
– Туда тебе как раз и не надо, – Соби втолкнул его в пустой класс и прикрыл дверь. – Вот ведь неугомонный.
– А что я? Я ничего, – Нисей невинно захлопал глазами. – Это ты все время за мной ходишь. Маньяк какой-то.
– Я - маньяк? – Соби устроился за ближайшей к двери партой.
Ладно, давай разберемся. Решим все мирным путем.
– Нет я! – глядя на спокойное лицо Соби, Нисей вдруг взорвался. – Что вам всем от меня нужно?! Я не воплощение мирового зла! – он схватил с полочки кусок красного мела и принялся с остервенением чиркать по доске. – Почему нельзя оставить меня в покое?! – красный закончился, в ход пошли другие цветные брусочки. Черное полотно покрывалась разноцветными линиями, мел крошился, доска издавала противные скрипы, стоило неосторожно царапнуть по ней ногтем. – Ничего я не натворю, ясно! Сил у меня никаких нет! Что смотришь?!! – гаркнул Нисей, резко развернувшись, раздраженно отбрасывая упавшие на глаза волосы, на лбу остался белый меловой след.
– Смотрю на эту недостойную пародию на абстрактный экспрессионизм.
– Угмпф, – Нисей швырнул мел на пол, тот разлетелся на мелкие осколки, покрыв пол крохотными пятнышками и белой крошкой.
– Полегчало?
– Нет!
– Вот и чудненько.
– Знаешь что? Ты…ты…– Нисей сжал кулаки. Желание дать Агатсуме в морду достигло своего пика, мешал только робкий голосок здравого смысла, слабо пищащий из глубин сознания, что отдача может оказаться неслабой. – Да ты…
– Словесный понос иссяк? – Соби скрестил руки на груди.
Почему ты вечно норовишь навесить на меня всякую мелочь, Семей?
Соби преклонялся перед сильными личностями и презирал неудачников. К какой категории отнести Нисея было непонятно. Акаме весь был совершено непонятен. И, тем не менее, невероятно притягателен.
– Ты опять был с ним, да? – кажется, Нисей закончил со сценой «Оскорбленная невинность» и перешел к эпизоду «Ревнивая жена». Он перестал бегать по классу и навис над Соби, упершись в столешницы стоящих друг за другом парт.
– Прекрати меня обнюхивать, наркоман.
– Опять, да? – Нисей вдруг схватил его руку и потерся об ладонь щекой. – Ты прикасался к нему…
– Завидно?
– До чего же глупый вопрос, ты что не понимаешь? – Нисей отнял руку от лица и прижал к груди. Сердце билось неровно; то замедлялось, как у спящего, то начинало стучать с удвоенной силой.
– Прекрасно понимаю, – Соби поднялся и провел свободной рукой по блестящим черным волосам, стер меловую полосу с лица. – Изменить ты ничего не можешь, так зачем усложнять себе жизнь?
Нисей издал что-то похожее на всхлип. Нет, если он еще и разревется… Тогда его непременно станет жалко, а жалость творила с Соби невероятные вещи, например, вынуждала приютить в собственном доме двух малолетних садистов с задатками хронических алкоголиков. Да и сам Соби сейчас пребывал в том состоянии, когда себя любимого жалко до невозможности.
Похоже, на этот раз обойдется без рукоприкладства. Зато сядем сейчас, как два идиота, и будем рыдать в обнимку. Здорово.
В коридоре раздались быстрые шаги, дверь скрипнула.
– Соби! – звонкий голос разорвал с трудом установленную тишину. – Да как ты… да… тебе что, мало твоей новой Жертвы?
Нисей вздрогнул и отстранился, Соби снял очки и устало потер глаза. Начинается. В дверях нарисовалась девчонка лет двенадцати, ее пышущее гневом лицо почти сравнялось в цвете с растрепанными рыжими волосами.
– Послушай, Ай…
– Да я тебя почти простила! – девчонка швырнула на пол принесенные ведра, те оглушительно звякнули металлическими ручками. – Да за такое…
– Пойдем отсюда, – Соби схватил Нисея за руку и поволок к выходу.
– Нет уж стой! – рыжая заступила проход, сложив пальцы в жест загрузки Системы. – Мало того, что ты меняешь Жертв, так ты еще и с чужими Бойцами по углам зажимаешься!
– Ай, дай нам выйти, – Соби попытался сдвинуть воинствующую моралистку с дороги. Нисей понуро плелся следом, и Соби молился, чтобы он не начал представление.
– Кто такая?! – рявкнула Ай, ткнув пальцем в сторону Акаме. Тот вдруг замер.
– Девочка, – протянул Нисей почти нежно, – ты забыла, что показывать пальцем невежливо? А если я расценю это, как вызов? – он резко вскинул голову, сверкнув глазами, и хищно улыбнулся. Роль монстра тоже удавалась ему на отлично. Девчонка взвизгнула, шарахнулась от него, налетев на ведра, и шлепнулась на пятую точку. – Было приятно снова увидеться, – Нисей сменил плотоядную улыбку на обворожительную и отвесил отползающей к стене низкий поклон.
– Пойдем, – Соби дернул его за руку и почти волоком потащил в коридор.
– Ну! Я же хотел пообщаться с милой девочкой, – надул губы Нисей.
– Сейчас явится ее не в меру ревнивый дружок, и мы узнаем о себе еще массу интересного. Юношеский максимализм, твою мать, – прошипел Соби. Выеживания Нисея раздражали. Невероятно раздражали. Хотелось оторвать поганцу голову и сказать, что так и было. Сплошные проблемы. И никто их за тебя не решит.

– Я вынес их с одного удара, – сообщил Нисей и вырвал руку из захвата. – Сам могу идти.
– Сомневаюсь. А насчет драки... тебе, кажется, запретили входить в Систему?
Нисей бросил злобный взгляд из-под неровной челки, но промолчал. Наверху раздался цокот каблуков.
– Соби! – Ай с разгону врезалась в перила, едва не свалившись на ту сторону. – Я беру свои слова назад, я никогда тебя не прощу!
Соби мигом преодолел оставшуюся часть лестницы, почти сдернув Нисея с нее. Плевок просвистел за его спиной и звонко шлепнулся на ступеньки.
– Сумасшедшая, – выдохнул Соби, выходя из школы. Он даже не сомневался, что уже через пол часа полный отчет о происшествии, обросший новыми подробностями, достигнет ушей Рицки. А там… Проклятый юношеский максимализм.
– Как я тебя понимаю, – Нисей с трудом отдышался – путь от злополучного места до выхода они преодолели почти бегом. – От этих малолеток одни расстройства. Мы куда?
– На автобус. Курить есть?
– На, – Нисей выкопал из кармана смятую пачку, попутно осыпав крыльцо трамвайными билетиками и конфетными обертками.
– Они женские, – сообщил Соби, присмотревшись к бело-розовой упаковке.
– Зато легкие,– справившись с соблазном закурить самому, Нисей затолкал пачку обратно в карман. В темноте вспыхнул огонек зажигалки. Нисей сбежал вниз и пошел следом за Соби по посыпанной гравием дорожке.
Уже совсем стемнело, только на западе, над лесом, небо оставалось темно-голубым, с серыми пятнами облаков; на востоке уже зажглись первые звезды. Похолодало, то и дело срывался холодный ветер, одуряющее пахли едва видневшиеся в темноте цветущие деревья.
– Соби?
–Да?
– О чем вы говорили?
– О разном, – уклончиво ответил Соби. Не вываливать же на больную детскую голову подробности о… Семей тоже вел себя как-то странно. Весна, что ли так на всех действует?
– А обо мне он говорил? – Нисей обогнал его и пошел спиной вперед.
– Да, – кивнул Соби. Глаза Нисея зажглись щенячьим восторгом. – Осторожно, забор.
– А что? – Нисей развернулся, и тут же едва не вписался лбом в столб.
– Что ты требуешь к себе слишком много внимания, – маячащий перед глазами огонек погас. Дамские сигареты заканчивались преступно быстро.
– Я? – Нисей остановился посреди дороги. Соби снова ощутил какое-то мрачное удовлетворение. Значит, я все-таки не мазохист, тут на лицо все признаки садизма. – Я требую? Я прошу, умоляю, покорно жду хоть какого-то внимания! – ботинок пропорол дорожку, подбросив высоко в воздух гранитную крошку.
– Ничего не знаю, пойдем.
– Да пошел ты! – Нисей перекинул сумку на другое плечо и быстрым шагом двинулся вниз по склону.
Интересно, кому это?
Соби сунул замерзшие руки в карманы и пошел следом, стараясь не терять белеющий в темноте силуэт из поля зрения - вдруг ему опять вздумается заблудиться.

Глава 5
В субботнюю ночь домашними заданиями занимаются только сумасшедшие. Либо законченные ботаны. И Соби вознамерился в ближайшем времени пополнить одно из этих благородных семейств. Или сразу оба, поскольку делал он задание в двойном размере – свое и своего безалаберного лучшего друга, который нашел на выходные какую-то мега прибыльную халтуру и мотивировал свое отлынивание от учебного процесса тем, что ему «семью кормить надо».
Соби восседал на полу рядом балконной дверью. Прямо перед ним расположились краски, а по бокам – две абсолютно разные, на его взгляд, картины: одна с традиционными цветами и бабочками, другая тоже с цветами, но старательно подделываемая под стиль Кио. Соби отрывался от левой, и, пока краска на ней подсыхала, брался за правую, потом возвращался к левой, и снова что-то подправлял на правой.
Обычная студенческая ночь в последний день перед сдачей, когда все мыслимые и немыслимые сроки уже прошли, но преподаватель по доброте душевной дает еще один последний шанс. Удобней было бы растянуть работу на два дня и не спешить так, но Соби твердо решил, что воскресенье его будет принадлежать Рицке и только Рицке. За эту неделю они провели вместе преступно мало времени.
Мазок, еще мазок. Одна готова. Соби отодвинул картину в сторону, чтобы спустя время глянуть на нее отдохнувшим взглядом. Кисть отправлена в банку с водой. Из точно такой же банки извлекается другая кисть. Мазок, снова мазок. Быстрые механические движения. Часы на стенке, громко тикая, отсчитывают время. Всплески воды, едва слышный шорох кисти по холсту.
Наконец Соби поднял голову и потянулся. Очень даже быстро справился – всего лишь половина второго. Студент встал с пола, потирая затекшую спину, нашарил в кармане куртки сигареты и замер, перед балконной дверью. За ней обнаружились гости. Соби обреченно вздохнул и отодвинул дверь, впуская в дом ночную прохладу.
– Чем обязан?
Нисей восседал на широких перилах, болтая ногами. Шквальный ветер трепал длинные волосы, развевал кроваво-красный плащ, почти срывая его с хрупкой фигурки. Глаза Нисея имели странную особенность светиться в темноте, словно у кошки какой-нибудь. Соби скривился – открывшееся зрелище напоминало сцену из заграничного ужастика.
Нисей поднял голову, отвлекшись от своих мыслей.
– Мне одиноко.
– Думаешь, я буду тебя развлекать? – Соби вышел на балкон, ежась от холодного ветра. Начиналась первая в этом году весенняя буря.
– Ты не пришел сегодня, вот я и решил сам к тебе заглянуть, – Нисей пожал плечами.
– Я занят, - сообщил Соби, тактично упуская слово «был». – Тебе больше некого осчастливить своим приходом?
– О, поверь, желающих предостаточно. Мне нужен кто-то, кто хоть немного сможет понять мое состояние, – Нисей опустил голову, жалея, что не получится, как обычно, спрятать лицо под волосами. Идея заявиться к Агатсуме посреди ночи уже не казалась такой удачной. – И вообще, где твоя гостеприимность? – спросил он уже веселее. – Может, угостишь чашечкой кофе?
– Кофе на ночь вредно, – назидательно сказал Соби, щелкая зажигалкой, слабый огонек все время гас, не выдерживая напора ветра. Соби развернулся к ветру спиной, теперь волосы лезли в глаза, мешая разглядеть хоть что-то.
Нисей зашелся беззлобным смехом, не обращая внимания на нелицеприятные замечания о своих умственных способностях. Наконец кончик сигареты слабо затлел. Соби с наслаждением втянул в легкие горький дым. – Ты случайно не пьяный?
– Вечно ты гадости говоришь! – Нисей обиженно замолк и отвернул лицо к тонкому серпику луны, иногда выглядывающему из-под низких туч, гонимых ветром. Вслед за большими тучами неслись оторвавшиеся клочки, перегоняя их, распадаясь на тонкие волокна и вовсе исчезая. От долгого разглядывания неукротимой рваной массы начало казаться, что это твердь несется по воздуху вслед за бледным пятном лунного света, а тучи стоят на месте. – Я, может, с самыми благими намерениями пришел.
– Разве с благими намерениями влазят по пожарной лестнице? Через дверь нельзя было?
– А ты бы меня пустил? – искренне изумился Нисей. Соби поперхнулся дымом. Скорее всего, не пустил бы.
– Да, – все же соврал он. – И если ты весь такой примерный, почему вечно задираешься?
– Больше не буду, – клятвенно пообещал Нисей.
– А до этого? – стряхиваемый пепел летел по ветру, медленно угасая.
– Я ревновал, – признался Нисей, потупив взгляд.
– Теперь перестал? – Соби издал недоверчивый смешок.
– А смысл? – Нисей вдруг посерьезнел. – В конце концов, мы оба принадлежим одному человеку.
– Я принадлежу Рицке, – отрезал Соби, окурок полетел вниз, оставляя за собой шлейф мелких огоньков, так же быстро гаснущих.
– Самообман? – Нисей прищурил глаза и склонил голову на бок. – Мило, – губы тронула слабая улыбка. – Нет, не дано нам самим что-то выбирать. Все эти разговоры – лишь иллюзия свободы. Ты можешь упиваться ею, пока тебя не устанут ждать и не пригонят обратно силой, – Нисей раскинул руки, откидываясь назад, встряхивая волосами, позволяя ветру выдуть из головы все тяжелые мысли. – Но эти мгновенья так упоительны...
Внезапный порыв ветра едва не смел его с перил. Нисей вскрикнул и отчаянно замахал руками, пытаясь восстановить равновесие. Чудовищным рывком он таки выпрямился, едва не свалившись внутрь балкона, мертвой хваткой цепляясь в ткань на плечах моментально оказавшегося рядом Соби.
– Совсем с головой поссорился?
– Вот видишь, – в широко распахнутых глазах все еще плескался ужас. – Если нас все-таки отпустить на свободу, она нас мигом уничтожит, – воздух вырывался из легких с хрипами. Все чувства в один миг обострились, едва не оборвавшаяся жизнь вдруг вспыхнула миллионами ярких красок.
– Успокойся, – Соби положил ладонь на его колено и успокаивающе погладил. Нисей задышал спокойней, прикрыв глаза. Руки разжались, выпуская смятую ткань, и теперь рассеянно поглаживали плечи. Нисей чуть наклонился вперед.
– Не существует никакой свободы, только воля того, кого судьба назначила для нас Любимым, Хозяином, Богом, – он наклонился еще ближе, касаясь губ Соби легким, почти невесомым поцелуем. И еще раз. И еще, с каждым разом все требовательней прижимаясь сухими очень холодными губами, пытаясь утащить частичку тепла, напрочь выдутого ночными ветрами.
Соби не решался что-то делать. Желание дать зарвавшемуся юнцу подзатыльник и выставить вон, таяло с каждым вдохом, по телу побежали горячие волны... Соби сдался и ответил на поцелуй, так же легко - предоставляя возможность закончить все в любой момент.
Нисей слегка отстранился, теперь только очерчивая кончиком языка контур верхней губы. Щекотно. Соби обхватил его за пояс и потянул на себя, снимая от греха подальше с перил. Теперь ему пришлось наклоняться. Соби запустил пальцы в спутанные волосы, удерживая голову Нисея на месте, проталкивая язык в приоткрывшийся рот. Нисей, похоже, вовсе не возражал от передачи инициативы. Остановится следовало немедленно, но именно таких поцелуев невероятно не доставало все это время – глубоких, жестких, которые не приходилось бы воровать, и на которые отвечали бы с не меньшим чувством, пока хватало воздуха в легких.
Нисей довольно прикрыл глаза и на ощупь вытащил футболку Соби из джинсов, забрался руками на спину. Соби вздрогнул – прикосновение холодных ладоней несколько отрезвило, он отодвинул Нисея от себя и отошел, устало присев на порожек, отделяющий балкон то квартиры. Нисей тут же оказался рядом, усевшись на его колени.
– Испугался? – мурлыкнул он, принимаясь водить языком по шее, повторяя контуры неровных букв, опоясывающего горло тернового ошейника, ниже, пока позволял вырез футболки. Ладони медленно скользили по груди.
– Угомонись, – Соби стряхнул Нисея с себя и так же, не вставая, отполз внутрь теплой комнаты, Нисей, продолжая мурлыкать что-то невнятное, заполз следом, и склонился над ним, с интересом заглядывая в глаза.
– Хватит, – повторил Соби, но вместо того чтобы сделать то, что собирался, подмял Нисея под себя, вжимая в пол своим весом, предусмотрительно проследив, чтобы руки Акаме оказались зажатыми где-то в районе груди. Начал вычерчивать языком на тонкой шее какие-то таинственные узоры. Нисей довольно постанывал прямо в ухо. Хорошо, еще немножко. Пока он не чувствует острого желания, а только приятную тяжесть в низу живота. Пока неподвижно лежащий Нисей лениво отвечает на поцелуи и не проявляет излишней активности. Пока есть возможность делать то, что ни в коем случае нельзя делать с маленькими мальчиками, но уже можно с мальчиками постарше, тем более разгуливающими в «бесхвостых» штанах.
Прекрасно зная привычку Нисея взрываться от любого внешнего раздражителя, Соби старательно пытался затянуть их обоих в это состояние – полусонное расслабленное, еще не возбужденное, но все равно невероятно приятное. Проникающий с балкона холодный воздух забирался под задравшуюся футболку, заставляя разгоряченную кожу покрываться мурашками. Соби нашарил дверь ногой и толкнул ее, отрезая квартиру от холода и свиста ветра. Комната погрузилась в тишину, нарушаемую только тиканьем часов и неровным дыханием. Соби чуть приподнялся, упершись локтями в пол. Нисей приоткрыл один глаз и расплылся в хитрой улыбке.
– Жарко, Соби?
– Тебе пора домой.
Нисей недовольно сморщился, освободившиеся руки немедленно забрались на спину.
– А я боюсь один идти, вдруг какие бандиты встретятся, – ногти неожиданно сильно прошлись по спине, раздирая старые шрамы.
– Прекрати, мне больно.
– Тебе же нравится чувствовать боль, – в голосе Нисея прозвучало удивление.
– Мне нравится чувствовать силу, которая может ее причинить. Это другое, – Соби снова наклонился.
– Разве можно любить то, что может причинить тебе боль, – Нисей вздрогнул, когда зубы прихватили краешек его уха.
– Это помогает понять, насколько сильны твои чувства, сколько ты сможешь простить.
– Это ужасно, – Нисей нахмурился.
– Забудь, тебе не понять, – Соби принялся покусывать его нижнюю губу, пресекая дальнейшие бесполезные споры.
Нисей закрыл глаза и расслабился, чувствуя, что еще немного, и он провалится в сон. Соби скосил глаза на часы. Половина третьего. Еще немного и придется тащить в свою постель не слишком приятного человека. В лучшем случае он там заснет, в худшем же… Телефонный звонок прозвучал райской музыкой, хотя в другой раз идиот, вздумавший звонить в такое время, услышал бы много занимательного.
Соби резко поднялся и, пошатываясь, побрел к кухонному столу, где надрывался телефон. Нисей сел и бросил в спину Соби уничтожающий взгляд. Очень приятно, когда с тебя вот так вот вскакивают, и уносятся, даже не пытаясь скрыть вздох облегчения. Нисей надулся и повернулся к квартире спиной, словно обиженная кошка.
– Кио, ты в курсе, который час? – Соби прижал телефон к уху. – Да, я знаю, что ты на трех сменах. Да, я уже закончил. Да, можешь приехать забрать прямо сейчас. Да, я не сплю в три часа ночи! У тебя совесть есть?
– А врать нехорошо! – проорал Нисей со своего угла. Соби показал ему кулак.
– Нет. Какие гости среди ночи, ты соображаешь, что говоришь? Все, жду. Позже половины четвертого можешь не являться. Испепелю через дверь. Да, могу, – Соби захлопнул крышку телефона.
– Да ты и вправду врун, – Нисей подполз к картинам и внимательно их разглядывал. – Как ты собрался испепелять кого-то не находящегося в Системе, да еще и не видя его? – он потыкал пальцем в ближайшее полотно, на свежей краске остались отпечатки.
– Иногда невежество других очень полезно, – Соби схватил Нисея поперек туловища и поволок к двери.
– Эй, поставь меня на место! – Нисей задрыгал ногами, попутно пытаясь стукнуть Агатсуму по голове. – Малого своего так таскай!
– Марш домой, вредитель! – Соби выставил его за порог.
– Да что я сделал?!
– До свиданья! – Соби чмокнул его в макушку и захлопнул дверь.
– Козел! – Нисей с размаху врезал ногой по двери. К его немалому удовольствию в металлической обшивке осталась порядочная вмятина.
Нисей плюхнулся на ступеньки, достал из кармана сигарету, сунул в рот... Потом передумал, и начал теребить дрожащими от обиды пальцами. На бетонный пол посыпалась тонкая струйка табака.
– Хрен я тебе еще мириться приду! – в руках осталась только белая бумажная трубочка, Нисей машинально спрятал ее в карман. – Ну и целуйся со своими картинами! – Раз со мной не хочешь.
Он вскочил со ступеней, отряхнул плащ и, стараясь топать как можно громче, пошел вниз, надеясь перебудить хотя бы половину соседей.
И пусть все катятся к чертовой матери!
У Акаме Нисея есть своя жизнь.
И с этого момента она не включает в себя субъектов, носящих одинаковое с ним Имя.