Спешл фо Тиа. Ему отказать просто нет сил х)
Для справки - Анвен есть я, любимый.  Лав-фест - тоже.
Фэндом - "Мефодий Буслаев", серия книг Дмитрия Емца.
Эйдос = душа.

Название: "Нельзя".
Автор: Love-fest.
Бета: в вечном поиске.
Жанр: ангст.
Рейтинг: PG-13.
Пейринг: Сарданапал Черноморов/Глеб Бейбарсов.
Размер: мини.
Состояние: закончен.
Дисклеймер: права на персонажей принадлежат Дмитрию Емцу.
Предупреждения:
- автор не претендует на отсутствие ООС, а также на истинность характера ГБ. В каноне он прописан неоднозначно, но это ещё не повод для трактовки его как святого мученика;
- следствие из первого: фанатки ГБ, этот фанфик не для вас.

    Глеб никогда не любил Тибидохс. За что ему было любить сырые каменные стены на клочке суши, жалко выглядевшем посреди океана? Бейбарсов уже был однажды в плену и теперь между нынешним и прошлым почти не ощущал разницы. Ну разве что по ночам не мертвяки, а хмыри вылезают. А в целом… глушь, маленький обособленный мирок, на который точит зубы Магщество, люди вокруг, которым нет до тебя дела и старый маразматик, руководящий всем этим балаганом. Дежавю.
    Конечно, некромаг отдавал себе отчёт  в том, что насильно его здесь никто не держит. Скажем так, ему периодически  указывают на причины, по которым он обязан остаться. Получить образование. Не нервировать Магщество. Быть перед глазами, чтобы не наделать ещё больших глупостей.
    Сколько Глеб себя помнил, его жизнь никогда не принадлежала ему. А когда он попытался наверстать упущенное, неожиданно выяснилось, что без прихватывания и чужих жизней заодно дело не обойдётся. Нехорошо это, видите ли. А что хорошо? Окончательно отделиться от мира?

    - Я тебя не виню, в общем-то. Такой образ жизни никому ещё положительно на психику не влиял. Но этот период завершён, Глеб. Пора бы учиться жить среди людей, соотносить свои желания с их желаниями. Хотя бы просто вникнуть в смысл слова "нельзя".
    - Пытался. Выходит, что ваше "нельзя" распространяется на тех, кто не вписался в готовую схему сказочки со счастливым концом.
    - А ты против счастливого конца?
    - Если натянутого – да.

    Почему-то те, кто не считал Бейбарсова откровенно психом, считали его романтиком. С чего бы? Романтизм и пафос – вещи в чём-то перекликающиеся, но разные. Глеб был реалистом до мозга костей, привычку оценивать всё происходящее с наибольшей долей скепсиса никуда не денешь. Розы и красивые слова – это для Гроттер. Для образа. Заезженно и банально, однако голову Таня всё же потеряла  – а больше ничего и не требовалось. В конечном итоге, он ведь должен был чем-то выделяться среди остальных. Любить и добиваться любви – тоже вещи разные.
    По всему выходило, что старый маразматик был-таки прав, когда говорил, что Бейбарсов чересчур увлёкся, играя на человеческих чувствах. Получалась бодрая ничья, все теряли всё. И Глебу не без основания казалось, что он запутался больше всех. И что особенно умилило – на этих душеспасительных беседах ему помогали не распутаться, а понять, наконец, что раз запутался сам – других не тяни с собой. Не учли, правда, что жертвенность – чувство благородное, но несколько нездоровое, а инстинкт самосохранения порой плавно перетекает в мелкую мстительность.
    Бейбарсов всё прекрасно понимал. Но показывать это ему было совсем не выгодно. Тогда Черноморову пришла в голову мысль показать на практике. С технической точки зрения, целовался он хорошо. На грани настойчивости и навязчивости. С чувственной – не зацепило Глеба. И не в поле было дело, скорее всего, у некромагов понятие "сексуальная ориентация" размыто уж очень. Если разница между живым и мёртвым им не всегда ясна, то между мужчиной и женщиной-то…

    - Понравилось?
    - Нет.
    - Честен. Значит, небезнадёжен. Но вернёмся к проблеме. Если не нравится, что лезут в твоё личное пространство, имеешь право сказать "нельзя".
    - Но вы же влезли. С благими намерениями, значит, всё-таки можно.
    -Верно.  Всё-таки, ты прикидываешься ничего не понимающим в отношениях только тогда, когда тебе это выгодно.
    - Тоже верно. Но всё лучше, чем определять для всех и каждого меру его возможностей.
    - Тебе всё мало?
    - А у меня что-то есть?

    Как-то неожиданно некромаг осознал, что все они за что-то борются. Он – за то, что посчитал своей собственность, она – за свою независимость, кто-то ещё рядом – за то, чтобы это всё прекратилось. И только академик ни за что не боролся. Он так ловко подстраивался под обе стороны, что при любом раскладе оказывался белым и пушистым. Главное – правым. А в том, что он здесь по умолчанию "левый", Бейбарсов даже не сомневался. Это логично. И даже верно.
    А ещё он по-прежнему приходил в кабинет академика на порцию нравоучений, которая была ему совершенно не нужна. Он просто приходил, прямо объясняя это Черноморову  тем, что усилия негативного раздражителя помогают ему больше верить в свою правоту. Упрямство иногда может служить и на пользу его обладателю. Академик воспринимал это спокойно, с долей понимания. Пожалуй, благодаря этому Глеб и расслабился настолько, что пропустил момент, когда его начало "цеплять". Отсюда недолго было до того, чтобы изменить позиции, которую так любовно выстраивал и обосновывал для себя.
    Бейбарсов знал, что к своему сфинксу академик питает больше чувств, чем к нему. Знал и не понимал, к чему был этот ежевечерний спектакль. Однако Черноморов определённо чувствовал отсутствие твёрдой решимости это выяснить и в нужный момент рассеивал её вовсе. Знать бы, кого и зачем он ещё так ласкал. Почти деликатно.
    Бейбарсов не знал, что каждую их беседу Сарданапал отсчитывает секунды от того момента, как он переступит порог и до того, как его шаги в коридоре стихнут окончательно. Академик каждый день безбожно врал двоим подросткам, порой даже не утруждая себя запоминанием сказанного. К следующему разу можно ведь придумать что-нибудь новое. Один уступает авторитету, другой – не уступает, но хотя бы слушает. Сложно винить далеко не молодого мага в том, что он умеет бороться так, чтобы это оставалось тайной за семью печатями даже для того, за кого он борется. Откуда некромагу знать, что такое ломка по человеку?..

Название: поняли ли мы?
Автор: Анвен.
Бета: просила не палить.
Жанр: ангст, романтика, слэш!! POV Эссиорха.
Пейринг: Эссиорх/Матвей.
Размер: мини.
Статус: закончен.
Рейтинг: PG-15.
От автора: спасибо доброму человеку, который предупредил, что высокий рейтинг нынче палят и автора бьют! Автор предполагал здесь именно его, но снизил напряжённость.

    Вряд ли я смогу сказать, когда это началось – человеческое сознание устроено так, что лишь осознание действия считается его началом, а мир смертных слишком сильно изменил меня, давно не бывавшего в Эдеме. Поэтому мне проще просто принять тот факт, что было начало и есть динамичное развитие – две самые обнадёживающие вещи в мироздании.
    Пожалуй, за точку отсчёта всё-таки можно взять момент, когда я получил задание от Прозрачных Сфер – найти Матвея Багрова. И хотя, стыдно даже признавать это, большинство наших усилий было направлено на  спасение артефакта, хранителем которого он являлся, уже тогда я взял на себя ответственность за его, парня, судьбу. И, как оказалось, не напрасно. У него оказался просто невероятный талант влипать в неприятности, а потом с упоением из них выпутываться. Человек действия, для него движение к цели куда важнее, чем сама цель. И возразить ему нечего – когда цель достигнута, нужно искать новую, двигаться дальше.
    При всей очевидности этого стиля жизни, Багров упускал только одну мелочь, свойственную всем, сотворённым из праха, – усталость. В непрерывной борьбе за право хотя бы просто находиться рядом с валькирией душевные силы утекали как песок сквозь пальцы. Естественно, парня кидало от света к мраку, мелкие страстишки порой затмевали главные, высокие чувства, и, как следовало того ожидать, волхв просто наделал глупостей и немедленно расплатился за это.

    Но я уже забегаю вперёд. Впервые мы с ним откровенно поговорили после их первой с Иркой ссоры. Признаюсь, не ожидал – это не тот человек, который раскисает от первой же неудачи. Когда Багров шёл к ней, он не сомневался. И когда пил чай, предварительно очистив мой диван от запчастей, - тоже. Просто не понимал того, что я хотел ему сказать, но это больше моя вина – в том, что материал не усвоен, виноват учитель, потому что не смог толково объяснить.
    - Значит, я должен отказаться от неё? – с ноткой вызова поинтересовался Матвей, внимательно меня выслушав.
    - Я этого не говорил. Пойми, принцип «всё или ничего»  не имеет смысла изначально – ты в любом случае окажешься несчастней, чем был.
    - Значит, имеется в виду, «довольствуйся тем, что имеешь», так? – на редкость упёртый мальчишка. В сочетании с гибким умом и природным авантюризмом это особенно опасно.
    - Балбес, - терпеливо произнёс я, с некоторым удовольствием наблюдая, как ты вспыхнул? Услышав такое определение.
    - И от кого я это слышу? Твои пространные размышления делу как-то не помогают, - отрезал волхв.
    - И не помогут. Делу, Матвей, помогают только действия, основанные на этих пространных размышлениях, как ты их называешь…

    А дальше всё шло по-старому. Я был занят проблемами своей подопечной, на тот период времени бывшими куда важнее. На мой взгляд, весь ужас происходящего состоял не в том, что опекать Буслаева должен был «самый бестолковый страж», а в том, что у Даф полностью отсутствовал жизненный опыт и присущая ему мудрость. Раньше я думал, что подросткам поручают спасение мира только в лопухоидном кинематографе, но я жестоко ошибся. Даже после того, как Дафна выполнила свою задачу, – увела Мефодия из цепких лап мрака, - им не обеспечили должную поддержку. Глупо. И при этом я совершенно упустил из виду одиночку – ситуация в «приюте» потихоньку приближалась к отметке «тупик». Или возвращаться назад, или ломать стену. Есть ещё третий вариант – стоять на месте и тихо умирать под стенкой, но это не тот случай.
    Разумеется, ломать себя, и остальных валькирий заодно, Ирка была не в состоянии. Впрочем, когда Багров в очередной раз схлопотал по части тела, в которой у некоторых, особо редких индивидуумов, находятся мозги, и жил у меня, мы предусмотрительно не касались этой темы. Не до того было, да и незачем несколько раз говорить об одном и том же.
    А потом снова у него были свои проблемы, у меня – свои. Уже не впервые в своей жизни я ощущал весь груз ответственности, который по глупости самонадеянно на себя взвалил. Легко любить добрых и светлых, и трудно – тёмных, которые стремятся к свету. Однажды взяв на себя миссию через любовь указать им путь к спасению души, больше нельзя сомневаться и раздумывать – это будет уже предательством. Особенно сильно такая ситуация проявляется на полпути к свету. Улита хочет семью, детей, хочет быть по-человечески счастлива, а я не могу сейчас ей этого дать. Что я вообще могу? Я боюсь, что дети-полукровки будут также метаться от одной силы к другой, а кто защитит их вместе с матерью, если со мной что-то случится? Юношеское упрямство слишком часто перевешивает здравый смысл.

    В тот вечер, который мы оба запомнили за всю оставшуюся нам жизнь, он пришёл ко мне без предупреждения и один, чего раньше не бывало. Что меня поразило сразу – это усталый и напряжённо-изучающий взгляд, как будто он ждал нападения с моей стороны. Но больше всего меня насторожил его эйдос, нервно пульсирующий, как будто в отчаянии. Я молча посторонился, пропуская Багрова, и мысленно радуясь, что Улита была в резиденции с Ареем.
    - Знаешь, я, кажется, понял, - спокойно и твёрдо произнёс парень, всё так же глядя мне в глаза. Голубоватая песчинка в груди почти погасла, но вспыхнула с новой силой, правда, уже не так ярко. – Свет с его законами и принципами существует для светлых. Всех, кто вне круга, он не касается. И если однажды вышел – уже не войдёшь обратно.
    - Я поставлю на заметку такой вывод. Разденешься или мне тебя из куртки самому вытряхивать? – без особых церемоний спросил я.
    Эйдос снова дрогнул. Кажется, я попал в точку, даже не целясь. Бывают моменты, когда людям больше необходима жёсткая и властная рука, которая может дать верное направление, чем разумные доводы. Матвей, не говоря больше ни слова, небрежно скинул ботинки и куртку и прошёл в гостиную, куда я ему и указал. Внешне спокоен как танк, невозмутимый взгляд и аристократичная осанка, зеркально-гладкий мысленный блок – но материальное воплощение души…

    - И что теперь? Что ты решил? – ответ мне был не так уж и важен, тем более, что вряд ли он бы устроил стража света. Таким примитивным способом я выигрывал время, чтобы обдумать всё сказанное раньше. Сухое и сбивчивое повествование волхва  я ни в коем случае не вытягивал, просто потребовалось почти сорок минут, чтобы дать ему понять, что ему же от этого рассказа станет легче, а я пойму. Мы были созданы, чтобы понимать и исправлять. Получается у нас или нет – вопрос другой, мы тоже ошибаемся, причём чаще, чем стоило бы.
    - Решил. Мне плевать на копья, слишком часто я был на волоске от Тартара, но я не хочу тянуть туда Ирку. Если я – тёмный, значит… - молодой волхв запнулся.
    Багров выдержал мой внимательный и цепкий взгляд, наверняка и не подозревая, что все его эмоции у меня как на ладони. А именно – смятение, неудобоваримый клубок чувств. Он пришёл сюда не для того, чтобы сообщить мне своё решение, а чтобы утвердиться в нём. Или изменить – в зависимости от того, что отвечу ему я, светлый.
    - Каждому воздастся по вере его – помнишь? – тихо сказал я.
    - Мне нужно поверить, что я светлый? – нервная усмешка скользнула по губам, оставляя после себя что-то вроде смеси недоверия и надежды.
    - А ты знаешь, что такое свет?
    - Нет. В лопухоидном мире нет света – только искажённое его понимание.

    Я оказался прав – его надо было просто подтолкнуть, чтобы он продолжил движение. Но как объяснить запутавшемуся мальчишке, что свет есть везде – просто мы не хотим его замечать?
    Губы – губы. Удивлённо распахнутые серые глаза. Я не торопился, не настаивал, обходясь нежными и заманчивыми прикосновениями. Когда радужка цвета серебра оказалась прикрыта, я понял, что он доверился мне. Для него, волхва, свет был авторитетом, не размениваясь на нюансы «свет бестолковый», «свет-неудачник» - подобные нюансы существуют лишь в больном воображении.
    Ладони – торс. Нет, сначала невесомые прикосновения кончиками пальцев – ласка. Не напугать, не заставить сделать поспешные выводы. Стянуть ненужную сейчас водолазку и ладонями массировать плечи и грудную клетку. Багров напрягся, понимая, что будет дальше, но не чувствуя пока разницы между единением тел в чувстве и банальной похотью.
    Губы – ключицы. Парень слегка вздрогнул, выравнивая дыхание. То, что он едва ли не больше всего ненавидел в жизни – это чувствовать себя беспомощным. Особенно тогда, когда не уверен в правильности своих действий и приходится полагаться на кого-то другого. Теперь я должен оправдать это доверие.
   Губы – пресс. Пришлось слегка толкнуть его, чтобы он лёг спиной на диван.  Не уверен, что Матвей остался доволен таким поворотом событий, но его на тот момент больше занимали мои поцелуи  на своём теле – как клейма. Я даже не слишком удивился, когда сильные смуглые руки легли мне на плечи – те. Кому доставалось в жизни мало удовольствий, жадны до них. И за рваное дыхание, и за румянец на щеках его многие бы поотдавали и крылья, и дархи, но я преследовал другую цель.
    Губы – бёдра. Полувзодх-полувскрик, слишком долго сдерживаемый. Слишком жарко нам было в пустой равнодушной квартире. Но сейчас – забыть о себе, почти лениво обводя языком немного выступающие кости таза, вырывая жалобный стон…

    Я до сих пор не уверен, что был глобально прав. Но когда темноволосая голова лежала на моей груди,  не позволял себе сомневаться – это непременно отразилось бы на поведении. Мы оба молчали, хотя думали примерно об одном и том же, и когда я снова встретился взглядом с решительными рысьими глазами, это было даже неожиданно.
    - Свет – это дарить часть себя любому, кому это нужно?
    - Свет мудрее, чем кажется на первый взгляд. Признай, что в изречении «любить всех одинаково» что-то есть, - спокойно произнёс я, проводя  ладонью по его спине.
    Когда он уходил, его эйдос горел ровно и ярко. Вместо прощания я сказал только одно – «терпение», и не далеко не сразу потом постучав в комнату Корнелия, чтобы тот выходил. Когда было действительно необходимо, он умел понимать.

    Для кого я писал эти строки? Они не предназначались для какого-то конкретного человека, и тем более – не для Багрова. Слишком много знания сразу давит на человека. И даже хранители из Прозрачных Сфер имеют право на что-то личное. Если бы только наши проблемы могли исчезать так же легко, как сгорает сейчас этот лист бумаги…

Название: "О пользе и вреде любопытства".
Автор: Анвен.
Жанр: юмор.
Пейринг: Ирка/Матвей.
Рейтинг: PG.
Размер: мини.
Статус: закончен.
Дисклеймер: привет дяде Емцу.

    - Мяу! – заявило существо неопределённой породы, относящееся к семейству кошачьих. Усы, лапы, хвост, угольно-чёрная шёрстка и серые глаза в комплекте с явным возмущением.
    Ирка вздохнула и перелистнула страницу жутко древнего, чудом только в прах не рассыпающегося фолианта. Нет, надо было срочно найти что-то вроде инструкции к применению сего шедевра человеческого ума. Неровные ряды рукописного текста то исчезали, то появлялись, а вот этот абзац на латыни одиночка точно видела уже раза четыре!
    - Мяу! – голос кота стал на полтона выше. Это уже походило на угрозу.
    Девушка подняла взгляд на развалившегося на столе кошака. Да, зверушка из Багрова получилась знатная, как нельзя больше подходящая под несносный его всеначальский характер. Ирка в глубине души была бы даже не против, чтобы Матвей и остался в таком образе, но смутно предчувствовала, что это «мяу» её скоро доконает круче, чем регулярные предложения расписаться баллончиком на стене ЗАГСа.
    - Вот что ты мяукаешь? Думать надо было, прежде чем нос свой сюда совать, - Ирка с нравоучительным видом постучала костяшками пальцев по странице. Буквы возмутились такому бесцеремонному обращению и вовсе перемешались между собой, оставляя только гадать, как их расположить в правильном порядке обратно. – Зато будешь теперь знать, что произведения подобного рода всегда таким образом реагируют на нахальных учеников волхвов с нестабильным гормональным фоном.
    Кот обиженно фыркнул и как-то по-домашнему свернулся в клубочек. Видимо, сообразил, что мешать образовательному процессу валькирии сейчас себе дороже. Лежи вот теперь и желай долгой жизни и здоровья Фулоне, которая не нашла больше, кому сдать на хранение демонов фолиант! Вообще-то Багров идиотом не был, как правило, он весьма успешно им прикидывался, и был готов к любой пакости со стороны этой графомании, заблаговременно выставив нужную защиту. Как оказалось, готов он был не к любой заподлянке. Матвей ожидал чего угодно, но никак не превращения в безобидное пушистое животное! Как-то это было не в духе авторов страшно умных магических книг.
    Антигон, возящийся на кухне с обедо-ужином, периодически настолько мерзко хихикал, что Багрову очень хотелось спихнуть его в котелок и довести до полной готовности. Или пока не раскается и не встанет на путь Света, как вариант. Но это гораздо удобней делать, если ты в привычной форме.
    - Ты вообще какую страницу открыл? – безнадёжно поинтересовалась валькирия, подустав мучиться с текстом.
    Вообще этот вопрос стоило задать в самом начале литературной эпопеи, но теперь уже было как-то без разницы. Матвей ответил гордым молчанием. Заглянуть в содержимое фолианта он как-то не успел, почувствовав трансформацию, едва прикоснувшись к обложке. Настроение волхва отдавало безнадёжностью – своими силами они явно не справятся, значит, придётся звать Эссиорха, далее об этом узнает Корнелий, а хранить тайны он не сможет, даже если ему зашить ротовое отверстие.
    - Да не тоскуй ты, - вот пусть всякие там валькирии-одиночки, обожающие поиздеваться над  больными и влюблёнными, и не тоскуют! А мы можем, хотя бы иногда. – Матвей! Хотя бы поверни свою мордочку, когда с тобой разговаривают!
    Багров царственным жестом обернулся, всем своим видом показывая, что ему крайне лень снисходить до простых смертных, но раз уж его так просят… Кстати, раз уж он всё-таки снизошёл, то…
    - Эй! – только и выдохнула Ирка, когда кот аккуратно спрыгнул со стола к ней на колени и затоптался там, пытаясь устроиться поудобнее. – А ну слазь!
    - Мяу! – томно отозвался Багров, вдумчиво оглядывая легкомысленную маечку валькирии. Жизнь определённо налаживалась. Делов-то было – дать простор фантазии!
    Ирка нервно передёрнула плечами и снова попыталась углубиться в чтение. Кот у неё на коленях довольно мурлыкнул и, посидев спокойно буквально несколько секунд, начал осторожно приподнимать зубами край её майки. Получилось у него так себе, как свидетельствовало его утробное урчание, а Ирка уже начала всерьёз задумываться над тем, чтобы убрать вконец обнаглевшего Багрова за шкирку. Так проблем же с ним потом будет, обиженным и оскорблённым…
    Мышцы живота непроизвольно сжались, когда обнажённой кожи коснулся прохладный нос. Ирке было скорее просто щекотно, чем неприятно, но идей по поводу того, как поставить всеначальца на место так и не было. А тот явно не собирался оставаться на достигнутом, неспешно проходясь по коже язычком.
    - Не увлекайся там, вискас ходячий! – валькирия дёрнулась , чуть не рухнув вместе со стулом и спешно одёргивая майку. – На улицу выгоню.
    - Мурр? – деловито осведомился Матвей, приподнимаясь на задних лапах и беззастенчиво упираясь передними в грудь валькирии.
    Это стало последней каплей. Ирка поняла, что предательски краснеет. Шальной кошачий взгляд выдавал с головой весь восторг от ситуации их обладателя. На какой-то момент девушка даже заподозрила, что Багров специально спрятался под такой милой и домашней личиной, чтобы её полапать в своё удовольствие, но в этом ли суть? Скажите пожалуйста, как сейчас его воспринимать? Обычному коту всё бы сошло с… лап, но это ведь Багров, Баг-ров, шесть букв и тонна наглости!

    - Мяу, - Матвей не выдержал и расхохотался, констатируя нервную дрожь и последующие алые щёки одиночки. Ну надо же, неделя уже прошла с тех пор, как его вернули в человеческий облик, а до сих пор волнуется! – Какой же я умный! Теперь знаю, как на тебя можно морально давить!
    - Меньше знаешь – крепче спишь, - буркнула валькирия, отворачиваясь и отмечая, что злится на Матвея куда меньше, чем ей хотелось бы. Всё у них не как у людей, и счастье, наверное, тоже какое-то экзотическое.

Отредактировано .|Nisei (2010-04-29 21:44:48)