Японские сказки.
"Японский щебенщик"
Разлегся бы я перед своей дверью на мягких циновках, одетый в нижние шелковые одежды, и каждые четверть часа слуга напоминал бы мне, что я могу ничего не делать и спать без угрызения совести.
В это время Судьба пролетала мимо и услышала его слова. – «Будь услышан, бедный!» - сказала она, и внезапно щебенщик очутился перед дверью великолепного дома, который принадлежал ему, лежащим на мягких циновках, одетый в нежное, роскошное шелковое платье, н не чувствовал более ни голода, ни нужды, ни усталости. Это ему показалось таким приятным ощущением, что он пришел в восторг.
С полчаса он упивался этим неизвестным ему наслаждением, как вдруг увидел шествие Микадо. А повелитель Японии в то время был самый могущественный из всех повелителей Востока.
Микадо гулял для своего удовольствия в одеждах вышитых золотом окруженный придворными, скороходами и войнами в сопровождении музыкантов и супруги на белом слоне. Микадо возлежал на пуховых подушках, в золотом паланкине, искусно отделанном драгоценными каменьями. Над головой повелителя его первый министр имел честь нести зонтик, от которого шел трезвонь, потому что края его были обшиты бахромой из колокольчиков.
Разбогатевший щебенщик с завистью смотрел на поездку Микадо.
- Вот это так жизнь! – сказал он, - Вот если бы я был Микадо, я бы прогуливался с еще большим великолепием… Ах, как я желал бы сделаться Микадо!
И вновь рядом с ним была судьба, исполнившая его желание Вмиг он очутился лежащим в золотом паланкине. Осыпанный драгоценными камнями, его окружали министры, скороходы и рабы.
Несколько дней солнце страшно палило, все высохло, дорого окаменела, солнечный блеск утомил глаза Микадо. Тогда он обратился к министру, который держал над ним зонтик, и приказал: - «!»Этот невежда меня мучает. Такое обращение со мной неприемлемо. Скажи ему, что я, повелитель Японии, приказываю, чтобы оно удалилось!» - Первый министр передал первому камергеру зонтик и удалился. Он вернулся почти тотчас с смущенным лицом.
- «О, Великий Микадо, повелитель богов и люде, это невозможно. Солнце сделало вид, что меня не понимает и продолжает печь.
- Наказать его! Я равен богам, разве это не правда? Ты мне сказал сейчас, что для меня нет ничего невозможного. Или ты начал мне противоречить, или ты не исполнил моего повеления? Я тебе даю пять минут, чтобы погасить солнце, и десять, чтобы уведомить меня о том. Иди».
Первый министр удалился и больше не возвращался. Могущественный щебенщик покраснел от гнева.
- Однако, что же это такое? Я – повелитель и должен переносить своенравие, причуды, жар какой-то звезды и только потому, что оно давно к этому привыкла. Значит, солнце могущественнее меня, так я хочу быть солнцем!...
И вот, бывший бедный щебенщик, сделался средоточением вселенной, сияющим и пламенеющим, ему велено было оберегать деревья, высушивать реки, испарять ручьи, жечь лица людей и запыленные носы его бывших товарищей.
Но вдруг облако встало между ним и землей и сказало солнцу:
- Постой-ка, мой милый, тут нельзя печь!
- Как? – воскликнул щебенщик. – Значит, облако могущественнее меня? Я хочу тогда стать облаком!
И вот новое облако, в свою очередь, гордо понеслось между сияющими звездами и землей. Ни раз у оно не упало дождем, а по воле щебенщика являлось в сопровождении ливня, града и такой грозы, которая с корнями вырывала деревья. И в нескольких местах ручьи обращались в реки, и тогда ужас овладевал всеми живущими.
Однако простой утес гордо сопротивлялся усилиям щебенщик, он оставался бесстрастным, от его гранитных боков бессильно отскакивали волны. Он стоял непоколебим. Ветры не поколебали его, а громовая стрела каждый раз заставляла его громко хохотать.
- Как! – воскликнул щебенщик. – Этот гордый утес не хочет знать меня? О, тогда я желаю быть утесом и быть сильнее всех! И он стал утесом.
Облако, обращенное в гранитную скалу, чувствовало ко всем призрение. Непоколебимое, неприступное, бесстрастное стояло оно под жаркими лучами солнца, под ударами громовых стрел.
-Да, думал щебенщик, - теперь я сильнее и могущественнее всех!
И вдруг… Удары молотка у ног обратили его внимание, он наклонился и увидел, что оборванный, жалкий бедняк, такой же, как и он когда-то, с молотком в руках отбивает кусок за куском от него, крошит его на щебень для поправки соседней дороги.
- Что это значит? – высокомерно спросила скала. – Какой-то нищий, из беднейших бедняком, худой из худейших калечит меня, и я не могу себя защитить! О, тогда я желаю быть им, чтобы одолевать все!
И снова он увидел себя простым рабочим на большой дороге. Ежедневно, во все времена года под дождем и снегом, в жар и холод по-прежнему работал он, был полумертв от голода, на три-четверти от голода, на одну-четвертую от усталости, но все это теперь не мешало ему быть совершенно довольным своею судьбой.
